Мортимер Адлер - Шесть великих идей

Люди не равны так же, как подобны друг другу все точно сделанные подшипники — абсолютно идентичные во всем, обладающие свойствами, выраженными в одной и той же степени. В отличие от подшипников, вовсе не имеющих индивидуальности, человеческая личность состоит из различий, которые приводят к тому, что один человек обладает теми же атрибутами, что и другой, но в большей или меньшей степени.

Утверждать, что все люди имеют право на равенство экономических и политических условий, независимо от их степени, — значит отрицать существование значительных индивидуальных различий между человеческими существами.

Эта ошибка эгалитарианцев напоминает ту, которую допускают элитисты, отрицающие существование частного равенства всех человеческих существ. На основе одного только частного неравенства в степени элитисты рекомендуют неравенство обстоятельств в том, что касается политических или экономических благ. Они отрицают любое равенство обстоятельств, кроме, быть может, существования одинаковых возможностей. Элитисты делают это исключение, потому что верят в то, что в жизненной гонке победит сильнейший.

Элитизм можно обойти без уклонения в противоположную крайность эгалитаризма, просто понимая, что справедливость среди людей имеет отношение к их частному равенству без отрицания индивидуальных неравенств и наоборот.

Второй причиной для отказа от крайности эгалитаризма является не только его несправедливость, но и практическая неосуществимость.

Вполне можно представить, что неверное понимание справедливости приведет к тому, что человеку будет разрешено выходить за любые пределы, обосновывая это свободой действия. Крайность либертарианства достижима, в отличие от крайности эгалитаризма. Бульшая свобода, чем того требует справедливость, возможна в обществе, но большее равенство не может быть достигнуто.

Считать, что все должны обладать политической свободой и властью в равной степени, — значит выступать за крайнюю форму прямой демократии, в которой не существует никакой разницы между занимающими публичные должности и простыми гражданами, — демократию без депутатов, в которой все вопросы решаются прямым голосованием большинства.

Сомнительно, что такая демократия когда-либо существовала в Афинах или городах Новой Англии. Разумеется, она практически неприменима в любом государстве обычных размеров, с таким большим населением, что не все граждане могут непосредственно общаться друг с другом, когда правительство сталкивается с обычными проблемами современного мира.

Полагать, что все должны обладать экономическими благами, необходимыми для хорошей жизни, и при этом никто не может быть богаче или беднее, означает призывать к такому равенству условий, которого никогда не существовало, за исключением, возможно, монастырей, где монахи, принявшие обет бедности, делили поровну все имущество, принадлежавшее сообществу в целом.

Если в мирских условиях случилось бы так, что все люди и семьи владели бы одинаковым количеством имущества, то такое абсолютное равенство в экономической сфере продолжалось бы недолго. Чтобы создать такой порядок и удерживать его, потребуется волшебная палочка. Никому никогда не удавалось разработать план, который делал бы такую крайнюю форму экономического равенства жизнеспособной без участия магии.

Рассмотрим политические и экономические равенства, к которым должны быть добавлены различия в степени. Получившиеся неравенства в степени появляются среди изначально равных людей.

Люди обладают политическими или экономическими благами в большей или меньшей степени; при этом никто не имеет больше или меньше, чем нужно для его целей.

Позвольте мне проиллюстрировать это на примере политического равенства. Это поможет нам разобраться с более сложным случаем экономического равенства.

У человека есть право на обязательную политическую свободу и власть, то есть он имеет статус гражданина и право голоса. Некоторые люди обладают большей властью для участия в делах правительства. Эти граждане на некоторое время занимают ту или иную выборную должность и тем самым наделяются ответственностью и возможностью исполнять функции, связанные с их положением. Справедливо и правильно, что они обладают большей политической властью и более авторитетным мнением в общественных делах. Также степень ответственности таких граждан пропорциональна их власти.

Минимальными политическими правами при этом наделены обычные граждане, не занимающие какую-либо должность, которые могут принимать участие в политике посредством выборов, голосования на референдумах и плебисцитах, участия в работе местных и общегосударственных политических партий. Это минимально необходимое условие для избирательного права. Те, кто обладает в различной степени большими правами, имеют особую политическую власть в силу своих действий и должностей, которые они занимают.

Как говорил Александр Гамильтон [54] Александр Гамильтон (1757–1804) — американский государственный деятель. , если политическая власть не пропорциональна политической ответственности, то последняя не может быть эффективной. Граждане, занимающие публичные должности, должны в силу этого обладать большей политической властью по сравнению с обычными людьми. Отсюда следует, что в конституционном государстве со всеобщим избирательным правом все люди, за исключением детей и патологически недееспособных, являются политически равными как граждане, обладающие правом голоса. У всех есть необходимый минимум власти для участия в общественных делах. Некоторые члены общества, занимающие публичные должности, обладают большей властью и более весомым мнением в публичных делах. Но никто не имеет чересчур большую власть; ее может захватить только глава государства неконституционным путем, обесценивая при этом избирательное право обычных граждан.

Действующий здесь принцип справедливости отличается от того, который, как мы видели, работает в случае политического равенства.

В том случае оно базировалось на личном равенстве всех человеческих существ и на их прирожденной одаренности одинаковыми естественными правами, основанными на присущей человеческой природе потребности на право голоса в политических делах. В этом же случае оправдание передачи некоторым гражданам большей политической власти базируется не на том, что они являются людьми, но на тех функциях, которые они должны выполнять, занимая определенные должности.