Андрей Курпатов - Развитие личности. Психология и психотерапия

Прежде всего нам необходимо определиться на предмет наличия психопатологической симптоматики, если она обнаружена (а она есть практически всегда; здесь уместно вспомнить один из афоризмов Ф. Пёрлза: «Пациент отличается от психотерапевта только степенью выраженности невроза»), то, соответственно, необходимо лечение ; отношение «врач – больной» здесь типично для любой медицинской специальности: доброжелательное и директивное. При этом пациенту необходимо разъяснить, каковы симптомы его недомогания, а также донести до него мысль, что психотерапия – это лечение, а не «душевное общение», причем ответственность за результаты лечения несет на себе сам пациент, поскольку предложенное ему «лекарство», что называется, отвечает «ГОСТУ», однако его употребление (использование соответствующих техник и выполнение инструкций) в полной мере – его собственная задача.

В процессе лечения (в рамках «системной поведенческой психотерапии» – 10 сессий по 2–2,5 часа) психотерапевт должен определиться с тем, на каком уровне находится процесс развития личности данного пациента. Каждый из уровней предполагает определенную форму поведения психотерапевта, к которой он и переходит от занятия к занятию. Эта форма, разумеется, игра, но, впрочем, вполне естественная, если мы учтем, что «предписана» соответствующему состоянию, здесь мы соблюдаем комплементарностъ, содержащую в себе возможность роста («комплементарность на вырост»). Ниже мы приводим соответствие этих форм уровням и этапам развития личности пациента.

Пациент на уровне ПОМ: психотерапевт доброжелателен и директивен, он поддерживает самого пациента (1); однако негативно реагирует на все проявления собственно невротической симптоматики (при наличии психопатических радикалов разъясняет их влияние на социальную дезадаптацию пациента; задача в этом случае сводится к тому, чтобы модифицировать поведение пациента и таким образом дать ему возможность получить положительное подкрепление, «пропагандой» здесь, что называется, делу не поможешь) (2); сохраняя при этом полный нейтралитет в отношении мировоззренческих установок пациента (мировоззрение пациента, впрочем, можно дополнять и модифицировать, но только в рамках принятых здесь условностей) (3).

Пациент на этапе ПОМ уровня ПЗМ: психотерапевт в отношении пациента доброжелателен и подчеркнуто нейтрален (1); в отношении болезненных проявлений он выступает как «прагматик, хорошо знающий свое дело» (2); основная сложность состоит в отношении психотерапевта к мировоззренческим позициям пациента (в целом воззрения пациента соответствуют здесь его представлению о себе самом, то есть выказывая недоверие тем или иным его личным соображениям, психотерапевт соответственно нарушит позицию, обозначенную в пункте № 1 (нейтральность), с другой стороны, не отвечая на обращенные к нему мировоззренческие пассажи пациента, психотерапевт также нарушает требования этого первого пункта, поскольку он не будет доброжелательным, игнорируя основную интенцию пациента (этого этапа этого уровня), которая состоит в том, чтобы собрать всех и каждого «под знамена» своего мировоззрения. Поэтому доброжелательное отношение к этим «знаменам» со стороны психотерапевта должно умело сочетаться с представлением других возможных точек зрения, из которых, впрочем, психотерапевту не следует выделять предпочтительные), таким образом, доброжелательное отношение к личностным (не невротическим) интенциям пациента должно быть снабжено нейтральностью, обеспеченной представлением «к его сведению» возможной мировоззренческой полифоничности (3).

Пациент этапа ПЗМ уровня ПЗМ: психотерапевт должен выглядеть одновременно целеустремленным и лишенным каких-либо иллюзий (0); в отношении пациента психотерапевт демонстрирует никак не обозначенное понимание (здесь важно, чтобы пациент не услышал: «Я понимаю вас» – со стороны психотерапевта и в какой-либо форме, иначе он не поверит; понимание на этом этапе можно демонстрировать лишь действием, несколько, но не чересчур опережая ход мысли пациента; любое отклонение от этого требования неизбежно повлечет за собой выраженный негативизм пациента; единственное, что здесь вполне позволительно, так это косвенным образом показывать пациенту, что он – психотерапевт – относится к нему иначе, нежели к другим пациентам, причем «лучше», но так «лучше», чтобы это было никак нельзя обозначить и верифицировать, у пациента должно возникнуть такое ощущение, а не мнение) (1); в отношении болезненных проявлений пациента психотерапевт занимает позицию «рассудительного человека» («Как есть на самом деле – никому не известно, но если поступать предложенным способом, то результат будет достигнут» – таков лейтмотив, подчеркивающий отсутствие «истины в последней инстанции», с одной стороны, и возможность выхода из сложившейся ситуации, с другой) (2); наиболее трудно для психотерапевта скорректировать свою позицию в отношении мировоззрения пациента (ключевым элементом мировоззрения пациента на этом этапе этого уровня развития личности является представление о своей абсолютной уникальности, остальные кажутся ему, в лучшем случае, сердобольными зеваками, верхоглядами и пустомелями, поэтому здесь психотерапевту следует или завоевать у пациента абсолютный профессиональный авторитет, что не дает психотерапевту права на ошибку, или применить безотказный способ: предстать человеком, разочаровавшимся во всем на свете, пусть встретятся «два одиночества», где каждое – суть «горная вершина» и не менее того!), в этом случае верным решением со стороны психотерапевта будет подвергать все сомнению (не делая акцента при этом на самом мировоззренческом костяке пациента), а не демонстрировать веру во что бы то ни было (однако демонстрация отчаяния категорически запрещена: на «горной вершине» психотерапевта может быть «холодно», но он не должен «мерзнуть») (3).

Пациент этапа ВЗМ уровня ПЗМ: психотерапевт должен выглядеть как человек, который знает что-то такое, что другим неизвестно, при этом он не должен казаться высокомерным и тем более пророком (0); в отношении с пациентом он должен сдержанно привечать все те изменения, которые свойственны этому этапу этого уровня, то есть прежде всего – желание живого контакта с другим человеком, близости, чуткости (однако необходимо помнить, что все эти «желания» пока не имеют под собой того, что можно было бы назвать «потребностью», поэтому реагировать на них с непосредственностью психотерапевту никак нельзя, потребность должна «созреть»), здесь психотерапевт выступает в роли «Другого», которым нельзя манипулировать, но с которым можно и приятно быть (психотерапевт должен быть «загадкой», которую хочется, но почти невозможно «разгадать») (1); в отношении болезненных проявлений психотерапевт должен выглядеть в меру заботливым («забота» – это то, в чем пациент сейчас так нуждается, как свидетельство того, что Другие (с большой буквы) в принципе есть, однако эта «забота» опять же не должна быть сердобольной, это забота врача, окруженного ореолом профессиональных достоинств, «забота», близкая хайдеггеровскому пониманию [325]) (2); в отношении мировоззрения пациента психотерапевт занимает более определенную позицию, чем прежде, он подкрепляет действия пациента, которые предполагают полагаемое им существование Другого с большой буквы, с одной стороны, и весьма недвусмысленно игнорирует любые его оценочные суждения, демонстрируя (оттеняя, акцентируя) их болезненность для пациента («негативное подкрепление»), с другой (3).