Филип Зимбардо - Эффект Люцифера

Уилкерсон также упоминает Дэвида Аддингтона, консультанта Чейни, «твердого сторонника широких полномочий президента как главнокомандующего, и его права не соблюдать Женевские конвенции» [468]. Это заявление приводит нас прямо на вершину власти.

Как командующий, отвечающий за бескомпромиссную войну с глобальным терроризмом, президент Джордж Буш полагался на своих юридических консультантов. Именно эти люди нашли «законные» основания для превентивных агрессивных действий против Ирака, изменения определения пыток, создания новых правил ведения боевых действий, ограничения свобод граждан с помощью так называемого Патриотического акта и разрешения незаконного прослушивания, перехвата информации и записи телефонных разговоров американских граждан. Как обычно, все это делалось во имя защиты священной национальной безопасности во время глобальной войны сами знаете с кем.

1 августа 2002 г. в меморандуме министерства юстиции, который пресса назвала «Меморандумом о пытках», было дано новое, суженное определение «пыток». Определяется не то, в чем они состоят, но только их самые крайние последствия. В частности, физическая боль должна быть «эквивалентной по интенсивности боли, сопровождающей серьезные телесные повреждения, такие как повреждение внутренних органов, ухудшение их функций или даже смерть». В соответствии с меморандумом, чтобы признать виновным человека, обвиняемого в применении пыток, необходимо наличие у ответчика «несомненного умысла» причинить жертве «серьезную физическую или психологическую боль или страдания». «Психологические пытки» определяются в узком смысле и включают в себя только действия, которые наносят «существенный психологический вред существенной продолжительности, например, длящийся в течение многих месяцев или лет».

Далее в меморандуме говорится, что более раннюю ратификацию устава против пыток от 1994 г. можно считать неконституционной, потому что она ограничивает полномочия президента как главнокомандующего. Другие рекомендации консультантов министерства юстиции дают президенту право толковать Женевские конвенции таким образом, чтобы это соответствовало целям правительства в войне с терроризмом. Представители противника, захваченные в Афганистане, бойцы «Талибана», подозреваемые в связях с «Аль-Каидой», повстанцы и все, кто был взят в плен или арестован, не должны считаться военнопленными, поэтому им не будет предоставлена правовая защита, на которую военнопленные имеют право. Как «вражеские некомбатанты», они могут содержаться в любом месте заключения по всему миру, без адвоката, и против них не обязательно должны быть выдвинуты конкретные обвинения. Кроме того, президент недвусмысленно одобрил программу «исчезновения» «ценных» террористов, созданную ЦРУ.

Все эти доказательства косвенны, но убедительны. Например, в книге «Состояние войны: тайная история ЦРУ и администрация Буша» Джеймс Райзен приходит к выводу, что существует «тайное соглашение среди представителей администрации поддерживать Буша и сделать „недоказуемой“ его причастность к разработке новых тактик допросов ЦРУ» [469].

Более жесткое описание отношений между президентом Бушем и его командой юридических консультантов принадлежит ученому-юристу Энтони Льюису, который тщательно изучил все доступные документы:

«Эти меморандумы напоминают советы адвоката крестному отцу мафии насчет того, как обойти закон и при этом не очутиться в тюрьме. Их основная тема — как уйти от судебного преследования… Другая тема этих меморандумов, вызывающая еще большее беспокойство, указывает на то, что президент может приказать пытать заключенных, несмотря на то что пытки запрещены федеральным законом и международной Конвенцией против пыток, к которой присоединились Соединенные Штаты» [470].

Я предлагаю читателю ознакомиться со всеми упомянутыми здесь материалами (отчетами следственных групп, отчетом Международного комитета Красного Креста и др.), а также со всеми 28 «меморандумами о пытках», составленными юридическими советниками президента Буша, а также Рамсфельда, Пауэлла и других членов администрации, и создавших почву для легализации пыток в Афганистане, Гуантанамо и Ираке. В замечательном труде «Отчеты о пытках: дорога в Абу-Грейб», составленном под редакцией Карен Гринберг и Джошуа Дрейтеля, на 1249 страницах изложены все документы, демонстрирующие извращенные творческие способности юристов администрации Буша [471]. Этот труд показывает, каким образом «наука, сделавшая так много для защиты прав американцев в этой самой законной стране мира, может использоваться во зло» [472].

Профессор права Джордан Пауст, бывший капитан Главного военно-юридического корпуса армии США, подверг жесткой критике юридических советников Джорджа Буша, подготовивших все эти оправдания пыток задержанных: «со времен нацизма не было такого количества юристов, принимающих столь активное участие в международных преступлениях, связанных с содержанием и допросами людей, задержанных во время войны».

Список этих советников возглавляет генеральный прокурор Альберто Гонсалес, один из авторов меморандума, давшего новое определение понятия «пытки», приведенное выше. Лишь после того, как были обнародованы фотографии, сделанные в Абу-Грейб, Гонсалес и президент Буш аннулировали этот меморандум, предлагавший самую крайнюю концепцию пыток. Попытки Гонсалеса добиться расширения полномочий президента в рамках войны с терроризмом можно сравнить с усилиями влиятельного нацистского юриста Карла Шмитта. Именно его идеи позволили освободить лидера нации от юридических ограничений в чрезвычайных ситуациях и приостановили действие конституции Германии. В руках Гитлера оказалась неограниченная власть. Биограф Гонсалеса отмечает, что этот человек приятен в общении, производит совершенно «обычное» впечатление и не имеет никаких садистских или психопатических наклонностей [473]. Однако именно рекомендации Гонсалеса привели к ограничению гражданских свобод жителей США и зверским методам допросов подозреваемых в терроризме, вопреки нормам международного права [474].

Согласно недавнему сообщению кабельного канала телевидения MSNBC, руководство Оперативной группы криминальных расследований министерства обороны заявило, что с начала 2002 г. и в течение нескольких лет много раз предупреждало высших официальных представителей Пентагона относительно жестких методов допросов, используемых командой разведки, которые не приносят достоверную информацию, но могут привести к военным преступлениям и обернутся позором для нации, если станут достоянием общественности. Обеспокоенность и рекомендации этих опытных следователей были проигнорированы всеми инстанциями командования, в ведении которых находились допросы в Гитмо и Абу-Грейб. Вопреки всему они продолжали настаивать на интенсивных, принудительных методах допросов. Альберто Мора, бывший генеральный юрисконсульт ВМФ, сделал заявление в поддержку выводов этой оперативной группы: «Что заставляет меня гордиться этими людьми, это их слова: „Мы не станем участвовать в этом, даже если нам прикажут“. Они — герои, и я не могу назвать их иначе. Они продемонстрировали огромную личную храбрость и прямоту, поддерживая американские ценности и страну, ради которой мы живем». Эти следователи не смогли остановить злоупотребления, но все же вынудили министра обороны Рамсфельда отказаться от некоторых жестких методов допросов [476].