Филип Зимбардо - Эффект Люцифера

Президент Центра по защите конституционных прав (Center for Constitutional Rights) Майкл Ратнер говорит об этой программе:

«Я называю это аутсорсингом пыток. Это значит, что под предлогом так называемой войны с терроризмом ЦРУ арестовывает людей по всему миру, везде, где хочет, и если ЦРУ не желает участвовать в пытках или допросах — как бы это ни называлось — самостоятельно, оно отправляет арестованных в другие страны, с которыми у наших спецслужб есть контакты. Это может быть Египет, это может быть Иордания» [455].

Высокопоставленный офицер ЦРУ Майкл Шейер был одним из руководителей программы выдачи. Он сухо сообщает:

«Мы отправляем людей в их родные страны, на Ближний Восток, в том случае, если в этих странах их будут судить, и если они готовы их принять. С такими людьми обращаются в соответствии с законами этих стран. Не с законами Соединенных Штатов, но с законами, например, Марокко, Египта или Иордании» [456].

Очевидно, методы допроса, используемые в этих странах, не исключают пыток, о которых ЦРУ ничего не хотело знать, поскольку они помогали получить полезные «разведданные». Однако в эпоху высоких технологий трудно сохранить подобную программу в тайне. Некоторые союзники Америки провели расследование по поводу не менее чем 30 авиарейсов, предположительно совершенных ЦРУ в рамках программы по «аутсорсингу» пыток. Расследование показало, что важных подозреваемых перевозили в места заключения в Восточной Европе, оставшиеся еще с советских времен [457].

На мой взгляд, программы «аутсорсинга» пыток указывают не на то, что сотрудники ЦРУ и военной разведки не хотели пытать заключенных, а на то, что, по их мнению, тюремщики в этих странах умеют делать это лучше. Ведь они совершенствовались в методах «допросов третьей степени» гораздо дольше американцев. Я привел здесь всего несколько примеров злоупотреблений, которым подвергались задержанные в американских военных тюрьмах. На самом деле их было гораздо больше. Все эти данные опровергают заявления государственной администрации США, что злоупотребления и пытки не были «систематическими».

Вскрытия трупов и заключения о смерти задержанных, сделанные в военных тюрьмах в Ираке и Афганистане, свидетельствуют: почти половина из 44 зарегистрированных смертных случаев произошла во время или после допросов с участием «морских котиков», агентов военной разведки или ЦРУ. Смерть наступала вследствие применения жестоких методов допроса: все те же капюшоны, кляпы во рту, удушение, удары о твердые предметы, погружение головы в воду, лишение сна и воздействие экстремальных температур. Руководитель Американского союза гражданских свобод Энтони Ромеро поясняет: «Нет никаких сомнений в том, что допросы приводили к смертельным случаям. Высокопоставленные должностные лица, которые знали о пытках, приложили к ним руку, они создали и одобрили эту политику и должны быть привлечены к ответственности» [458].

После того как были обнародованы фотографии [Абу-Грейб], становилось все более и более очевидно, что злоупотребления не были личной инициативой отдельных солдат, нарушивших правила. Они были следствием решений администрации Буша, которая не стеснялась искажать, игнорировать или отвергать законы. Именно политика администрации Буша привела к ужасам Абу-Грейб, а также к самым разным злоупотреблениям по отношению к задержанным во всем мире.

Это заключительное положение отчета Human Rights Watch «Соединенные Штаты: пытки сойдут с рук?» однозначно указывает на самый верх сложной структуры командования: на вице-президента Дика Чейни и президента Джорджа Буша.

«Война с терроризмом», объявленная администрацией Буша после террористических атак 11 сентября 2001 г., находится в одном ряду с предыдущими неудачами президента в «войне с существительными» — Бедностью и Наркотиками. Главная идеологическая предпосылка этой новой войны состояла в том, что терроризм — основная угроза «национальной безопасности» и «родине», и ее необходимо уничтожить во что бы то ни стало. Подобный идеологический фундамент обычно используют для того, чтобы добиться у граждан страны популярности и поддержки военной агрессии, а также репрессий по отношению к несогласным. В 1960–1970-х гг. подобную риторику с успехом использовали правые диктатуры Бразилии, Греции и многих других стран, чтобы оправдать пытки и убийства граждан своих собственных стран, признанных «врагами государства» [459]. В конце 1970-х гг. правые христианские демократы Италии использовали «стратегию напряженности», чтобы вызвать священный ужас перед террористами из Красных бригад (левых коммунистов). Это было средство политического контроля. Конечно, классический пример — обвинение, выдвинутое Гитлером в 1930-х гг. против евреев как виновников экономического краха Германии. Евреи были «внутренней угрозой», и это оправдывало программу захвата других стран и требовало их истребления в Германии и в странах, оккупированных нацистами.

Страх — психологическое оружие. Государства используют его, чтобы запугать граждан, заставить их пожертвовать основными свободами и отказаться от верховенства права в обмен на безопасность, обещанную всесильным правительством. Именно страх был той опорой, которая обеспечила поддержку большинством граждан и Конгресса США началу превентивной войны в Ираке, а позже — множеству других бессмысленных акций администрации Буша. Во-первых, во вполне оруэлловском духе страх нагнетали предсказания ядерных ударов по Соединенным Штатам и их союзникам, а также заявления о том, что Саддам Хусейн якобы располагает «оружием массового поражения». Накануне голосования Конгресса по поводу резолюции о войне в Ираке президент Буш заявил стране и Конгрессу, что Ирак — «страна „оси зла“ [460]», угрожающей безопасности Америки. «Зная эти факты, — сказал Буш, — американцы не должны игнорировать надвигающуюся угрозу. Имея явные свидетельства опасности, мы не можем ждать окончательного доказательства — настоящего оружия, — которое может принять форму атомного гриба» [461]. Но этот атомный гриб принес в Америку вовсе не Саддам Хусейн, а сам Буш и его команда.

Следующие несколько лет все ключевые фигуры администрации Буша повторяли эти страшные предупреждения в каждой своей речи. Особая следственная группа Комитета надзора и правительственных реформ Белого дома под председательством Генри Уоксмена подготовила отчет по поводу публичных заявлений администрации Буша об Ираке. Она провела анализ всех заявлений Буша, Чейни, Рамсфельда, госсекретаря Колина Пауэлла и советника по вопросам национальной безопасности Кондолизы Райс. Согласно этому отчету во время 125 публичных выступлений эти пятеро сделали 237 заведомо «ложных и вводящих в заблуждение» заявлений об иракской угрозе — в среднем по 50 на каждого. По состоянию на сентябрь 2002 г., первую годовщину теракта 11 сентября, администрация Буша, согласно этому отчету, сделала почти 50 вводящих в заблуждение и ложных публичных заявлений [462].