Любовь Смирнова - Реально работающий проект. Счастье. Мечты. План. Новая жизнь

Не успела я закончить монолог под аханье миссис Томпсон, как мои малыши со смехом (хотя и не без возгласов и воплей) оказались на земле. Выразив удивление их неземными талантами к лазанью, я тут же поспешила высказать и надежду, что больше этого зрелища не увижу. «Ваша мама права, это небезопасно», — уходя, подтвердила соседка (за что миссис Томпсон отдельное спасибо).

— Ладно, мы не будем… Не надо волноваться… Нам самим лазать там уже надоело, — сказали дети. И точно, больше я их там не видела — видела только на горке и заборе, но и Бог уже с ним, с забором. Это все же не крыша высотой почти в три метра!

Я перелопатила за апрель кучу педагогической литературы и сделала вывод, что сотрудничество с детьми возможно. Но для этого надо с раннего детства вести с ними диалог, а не монолог. Если разговор начинается со слов «Я говорю, а ты молчи и слушай» — честное слово, не пройдет и нескольких лет, как нам придется говорить ребенку совсем другое. Например, «Что ты не отвечаешь, я же тебя спрашиваю, а не эту стенку». Или упрекать его в том, что он не делится с нами своими новостями и размышлениями. У меня немало знакомых, с детьми которых сейчас происходят или происходили в прошлом именно такого рода истории. Если коротко, это называется не чем иным, как отчуждением.

Но ведь мне интересно, что думают и чувствуют мои дети — и в этом весь секрет. Так же интересно было это в отношении меня и моей сестры моим родителям (да и сейчас это интересует их тоже). Я взяла себя в руки и перестала (чем очень горжусь) давать волю своим эмоциям, не позволила им больше вредить моим отношениям с детьми. Пусть они с самого раннего возраста чувствуют каждый день: они родителям интересны, каждая их мысль нас интересует, а кое-что мы попросим их объяснить, потому что они понимают это даже лучше нас!

Кстати, это правда. Мы, взрослые, полагаем, что в силу своего возраста и опыта можем считаться всезнайками, пусть даже и только по сравнению с малышами, но давайте же признаемся, что это не верно. Я, например, призналась себе в этом легко. Весь апрель я не корчила из себя всезнайку по принципу «Ты не понимаешь, я тебе все объясню», а делала наоборот — спрашивала у детей. И, если честно, почему-то абсолютно не удивилась, когда дети с первого же раза с готовностью начинали объяснять, что к чему.

«Главное, — сказала я Томми, когда Алекс и Элис уже мирно спали в своих комнатах на втором этаже, — чтобы они не думали, не ожидали, что их тут же осадят и начнут доказывать их неправоту». Он начал вспоминать свое детство, и мы прекрасно провели вечер.

Итак, я решила назвать свою задачу так: «Создать погоду для солнышка». Для солнечных дней в нашем доме. И для своих двух солнышек…

Я решила, что отныне буду с детьми спокойной и уверенной. Вообще говоря, такой следует быть не только с детьми, но их воспитание — отличный повод для самодисциплины и приведения в порядок своего внутреннего состояния. Я понаблюдала за окружающими и заметила, что часть взрослых выглядят подавленными, бессильными и словно потерявшими надежду и веру. Так нельзя. Я не буду брать с них пример!

Именно бессилие (вернее, его ощущение) становится причиной окриков, раздражения и конфликтов. Я искренне перестала понимать, зачем властное принуждение по отношению к детям, для чего все эти попытки «принять меры», которые ничем не лучше наплевательского отношения и бездеятельной вседозволенности. С другой стороны, я иногда страдаю излишним «демократизмом» по отношению к своим отпрыскам и не в меру опасаюсь ограничить их свободу. Запреты порой тоже нужны, хотя я запрещать страсть как не люблю и делаю это лишь в особых случаях. Например, если идея Алекса становится опасной для его здоровья или желания Элис в случае их исполнения принесут ей больше вреда, чем пользы.

Я уселась в плетеное кресло в гостиной и устроила медитацию, чтобы достичь спокойствия и уверенности. Ведь без этого, как я поняла, быть хорошим родителем практически невозможно. Итак, что главное? То, что лично я и каждый родитель в ответе за воспитание детей. У каждого, и у меня тоже, есть свои жизненные принципы и ценности. И каждый считает свои принципы хорошими. Так вот их и надо передать своим детям. Разве можно не дать им того, что нам самим кажется лучшим?

Вера в себя очень важна для мам и пап. Томми всегда был более уверенным, или мне так казалось, чем я сама. Но порой на него что-то находило, и он начинал повышать голос (как выяснялось позже, сам этого не замечая). Я также каждый раз могла выяснить, что его нервозности и раздражительности предшествовали какие-то проблемы вне дома, порождающие его внутреннюю неуверенность или моральную усталость. Я сделала все для того, чтобы и Томми, и я обрели и преумножили веру в себя, потому что любые крайности родительского воспитания — от неуверенности в себе, в своих родительских полномочиях. Кроме того, не знаю, как вы, а я иногда не верю и в детей. Я имею в виду, в то, что сын и дочь — самостоятельные личности, на которые не повлияешь, потеряв доверительность отношений.

Муж моей подруги Энджи говорит, что добиться доверия и любви детей проще всего, ведя себя с ними «по-дружески». Быть для ребенка другом, с одной стороны, просто отлично, но, как я замечаю, приятельская роль мужа Энджи позволяет их детям время от времени выходить за рамки дозволенного. Подруга это подтверждает, когда рассказывает мне некоторые случаи из их жизни. Например, папа играет с сыном во дворе в футбол в первый день каникул, что просто прекрасно, но общий интерес к футболу даже не сопровождается вопросом отца, как сын окончил свой четвертый класс, какие у него оценки и впечатления от учебного года… Мне это не очень понятно. Я все же скорее могу пожурить детей за недочеты в их поведении, чем собирать с ними фантики. Приятельские отношения с детьми могут нас здорово подвести. Ведь мы можем забыть о своей роли воспитателя, а она держится на авторитете. Да и не к лицу взрослому человеку, уподобляясь малышу, перенимать его привычки и манеру поведения.

Из них меня особенно шокирует, когда взрослые начинают поступать по принципу «назло».

Твердость и последовательность — важные родительские качества. Мне кажется, что у нас с Томми они есть. И когда я прихожу к такому выводу, то понимаю, откуда берется мое спокойствие. В то же время я знаю, что быть с детьми твердыми вовсе не означает быть грубыми. Ведь так можно легко привить грубость им самим, а я не хочу, чтобы Алекс, повзрослев, мог, к примеру, разговаривать с отцом на повышенных тонах, а Элис — врать родителям. Нет, грубить и врать детям я себе не позволяю. Но мои дети с детства привыкают к тому, что в этой жизни есть определенные границы и правила, с которыми нужно считаться.