Филиппа Перри - Как не сойти с ума. Навести порядок в мыслях и чувствах

Одной из привычек, с которой мы можем столкнуться в процессе самонаблюдения, является так называемая токсичная болтовня. Наша голова полна диалогов, замусорена всяческими фразами, изображениями, повторяющимися сообщениями; бегущей строкой в ней идут комментарии наших и чужих действий. Часть этого фонового наполнения безвредна, но часть является весьма токсичной: злые размышления о себе и других, деструктивное самокопание, бессмысленный пессимизм. Подобные мысли часто двигаются по кругу; они никуда нас не приводят и могут вызвать депрессию. Саморефлексия позволяет заметить внутреннюю болтовню и дистанцироваться от той ее части, которая является токсичной. В результате нейронные связи, которые проводят негатив, постепенно истончаются и исчезают, а те, что улучшают осознание и эмпатию, – растут.

Саморефлексия обеспечивает нам то внимание, которое хорошие родители дают своим детям. Как мы уже видели раньше, именно с помощью отражения дети узнают, кто они, и учатся благодарить, успокаиваться и регулировать свое поведение. На протяжении всей своей жизни мы нуждаемся в том, чтобы быть понятыми, и стремимся получить признание. И хотя самый простой и продуктивный способ получить это – контакт с другими людьми, практика самосозерцания поможет вам добиться этого самостоятельно.

Нет предела тому, как можно улучшить свою саморефлексию. Можно выбрать личную терапию с психотерапевтом, аналитиком или другим практиком, можно присоединиться к какой-либо групповой сессии, например, занятию йогой. Самый большой прорыв в моем самоосознании произошел во время подготовки к Лондонскому марафону и участия в нем. Комбинируя концентрацию внимания, в частности посредством медитации, с трансформирующей физической практикой – бегом, я добилась такого роста концентрации, уверенности в себе и уровня самосознания, о котором даже не подозревала еще год назад.

В заключение этого раздела я хочу напомнить вам, что саморефлексия – это способ взглянуть изнутри на свои эмоции, которые играют значительную роль в нашей жизни и являются основой нашего поведения. Когда мы становимся более чувствительными к себе и знаем больше о своих чувствах, мы оказываемся способны лучше понимать людей в целом и соответственно можем улучшить свои отношения с окружающими. А взаимоотношения – это второй краеугольный камень нашего сознания. Давайте посмотрим теперь, в чем это выражается.

Мозг как нейрон сам по себе не имеет особой пользы. Нашему мозгу нужны другие мозги, или, как мы чаще говорим, человеку нужен человек. Мы можем думать о себе как об отдельно взятом «я», следует сказать, что понятие изолированной личности занимает большое место в западной цивилизации. Однако в действительности мы «стадные животные», как скворцы в стае, кажущейся одним целым в небе, где каждая птичка одновременно влияет на движения своей соседки и сама зависит. Наш мозг соединен с другими и развивается совместно с ними во взаимодействии.

Мы знаем, что качество тех отношений, которые были у нас, когда мы были детьми, определяет наше настоящее психическое здоровье. Нам также известно, что общение с другими людьми – лучший способ сохранить здравый ум. Любые открытые отношения, оказывающие воздействие на обоих их участников, могут запустить нейропластические процессы [10] Нейропластичность – это способность мозга и нервной системы меняться структурно и по функциям в результате влияния извне. Пластичность происходит посредством формирования новых нейронных связей, которые открывают новые методы мышления, реакции, ощущения и отношений с другими. в нашем мозге и по-настоящему поменять его структуру на любом этапе жизни.

Я сталкивалась с подобным много раз за долгие годы работы психотерапевтом. Я наблюдала, как пациенты становились менее нервными и лучше понимали себя. Я верю, что именно взаимоотношения с терапевтом, ставшие позитивным вмешательством, привели к таким изменениям. От Ирвина Ялома, американского психиатра, я узнала, что как врач я обязана понимать, что думает пациент о нашем общении, что было для него полезным в течение курса, а что не сработало. Будучи молодым специалистом, я была удивлена, что самым сильным толчком к изменениям для пациентов оказывалось не внутреннее озарение, а то, что они замечали, что тронули меня; или то, что они чувствовали себя принятыми; или то, что они видели мое понимание, хотя я ничего и не говорила. И это только одна сторона медали. Мои пациенты меняли и меня, они помогли мне вырасти. В тех отношениях, где мы снимаем маски и не играем привычные роли, наш мозг постоянно формируется. Возможность увидеть мир не только со своей точки зрения, но и с чьей-то другой расширяет наш кругозор. Если мы загоняем себя в установленные нами же рамки, мы становимся менее чувствительными к эмоциям других людей и теряем жизненную силу. Нам необходимо открыться влиянию других, чтобы влиять на них же.

Философ Мартин Бубер сказал: «Вся реальная жизнь – встреча». Он понял, что только в отношениях мы можем полностью раскрыться для мира и для других. Бубер писал, что «искренний диалог», неважно, вслух он ведется или без слов, происходит только тогда, когда каждый из участников думает о другом или о других в настоящем и обращается к ним с целью установления живых взаимных отношений. Я бы добавила к этому, что для осмысленного и значимого контакта необходима открытость. Это означает позволить себе быть по-настоящему собой, а не тем, кем мы думаем, что должны быть. Зачастую это требует риска и способности к настоящей откровенности. Открытость и честность не всегда гарантируют успешный контакт с другим человеком, но если мы не позволим себе быть откровенным, то лишим себя возможности иметь искренний диалог.

Бубер также описывает два иных пути общения с другими. Первый – «технический диалог», который вызван лишь необходимостью объективного понимания. Например:

– Какой тип батареек мне нужен?

– Вам нужен размер ААА.

Второй – «монолог в форме диалога», в котором двое людей, которые думают, что общаются друг с другом, на самом деле разговаривают сами с собой. Джейн Остин прекрасно описала подобную беседу в «Нортенгерском аббатстве»:

[Миссис Аллен] ни один день не казался проведенным с толком, если большую его часть она не проводила бок о бок с миссис Торп, поглощенная тем, что они называли беседой, в которой, впрочем, не хватало не только обмена мнениями, но часто даже общей темы, поскольку миссис Торп главным образом говорила о своих детях, а Миссис Аллен о своих платьях.