Альберт Налчаджян - Фрустрация, психологическая самозащита и характер. Том 2. Защитные механизмы, самосознание и характер

В основе таких отношений лежат многие психологические механизмы, в числе которых существенную роль играет идентификация.

Начнем с рассмотрения данного вопроса у детей. И. Сарноф, исходя из идей психоанализа, описал три предпосылки появления у ребенка механизма идентификации с агрессором: 1) наличие агрессора, которая имеет враждебную установку к другой личности; 2) наличие жертвы, которая социально зависит от агрессора и, по этой причине, становится удобной мишенью для агрессора; 3) наличие социальной ситуации, в которой жертва не имеет возможности уйти, избежать агрессии этого индивида.

Сарноф считает, что этнические меньшинства в США находятся именно в таком положении жертвы. Опять-таки на примере евреев он показал, что они являются постоянными объектами грубой или тонкой сегрегации. Большинство обществ – против евреев. К каким последствия приводит такое взаимоотношение евреев с доминирующими силами общества? Каким образом евреи реагируют на такое отношение?

Сарноф выделяет две группы евреев: а) те, кто с готовностью идентифицирует себя с расистами, б) те, кто оказывает сопротивление использованию этого механизма [346] См.: Sarnoff I., op. cit., p. 182. . Обсудим часть полученных результатов.

Исследованы позволили выяснить следующее: 1) Установка к родителям: те, кто с готовностью идентифицирует себя с расистами (с агрессорами), имеет отрицательную установку к своим родителям; это, как мы видели выше, евреи-антисемиты; у них осталась горечь от отношений с родителями; 2) Установка к самому себе: человек, который с готовностью идентифицирует себя с агрессором, страдает внутренней слабостью и неуверенностью в свои силы; он считает себя слабым, он охотно интернализирует силу агрессора; он готов к уступкам и конформному поведению, поскольку боится, что может быть отвергнут; его легко пугать; его страхи неопределенны и безымянны. (Т. е. это тревога, чем страх).

Наоборот, тот, кто оказывает сопротивление процессу идентификации с агрессором, в большей степени принимает самого себя, пытает к себе преимущественно положительные чувства. Он свободен от хронического страха, менее раним перед угрозами и обладает большей толерантностью к страху, когда у него эта эмоция все же возникает. Человек, который не прибегает к услугам механизма идентификации с агрессором, более уверен в себе и не боится давления группы. Он склонен в большей мере опираться на собственные силы, чем на силу других [347] Сарноф И., указ. соч., с. 183. .

Здесь возникает ряд новых проблем: 1)как мы полагаем, прибегает ли человек (член этнического меньшинства) к механизму идентификации с агрессором или нет, зависит также от его локуса контроля. Мы выдвигаем гипотезу, согласно которой человек с преобладающим внутренним локусом контроля реже пользуется этим механизмом, чем тот индивид, у которого преобладает внешний локус контроля . Эта гипотеза прямо вытекает из описанных только что результатов исследования Сарнофа, но дополнительная проверка была бы полезна.

2) Такие явления, как смелость, храбрость и близкие к ним, в психологии почти не исследованы. (Они должны стать объектами исследования в индивидуальной и этнической характерологии). Исходя из вышеприведенных результатов, мы предполагаем, что именно в связи с идентификацией с агрессором и ее предпосылок следует искать корни храбрости или трусости. Можно предположить, что храбр тот, кто выносит страх и не спешит идентифицировать себя с агрессором, не переходит на его сторону. Трусость же основана на быстротечной идентификации с агрессором, что и очень часто приводит к предательству .

Каким образом реагирует человек на прямую межэтническую атаку? От характера его реакций в значительной мере зависит его последующая готовность принимать (заимствовать, делать своими) характерные черты нападающего. Если человек сопротивляется и яростно защищается, то мы сможем ожидать, что и в дальнейшем он не захочет стать таким, как этот агрессор, не пожелает уподобляться ему. Однако если жертва не защищается, а воспринимает агрессию пассивно и, более того, возникающее в своей психике возмущение направляет на самого себя, тогда мы можем ожидать, что он будет ассимилировать и другие черты агрессора.

Исходя из этих наблюдений, Сарнофа можно выдвинуть следующую проблему: всегда ли так, как описано выше? Ведь индивид может не отвечать на агрессивной защитой исходя из других соображений. Здесь есть проблема, хотя общий вывод Сарнофа можно в целом принять. Это плодотворный подход.

Правда, первая защитно-адаптивная реакция очень важна: человек делает «шаг» и вовлекается в определенную стратегию адаптации, выйти из которой уже нелегко . Что касается агрессора, то он уже «поставил ногу на порог», добился первой уступки, а дальше уже легче будет получить новые уступки. Возникают очень интересные и тонкие социально-психологические и этнопсихологические вопросы, касающиеся уже механизмов социального влияния. Намечается интересное направление новых исследований.

Целый ряд вопросов, касающихся роли идентификации в этнических процессах, затрагиваются в трудах Эрика Эриксона.

Этого исследователя интересовал, в частности, следующий вопрос: что происходит с развивающейся личностью, если социальная среда разрешает ей жить только ценою постоянной потери идентичности? Чтобы найти ответ на данный вопрос, Эриксон рассматривает возможности негритянского ребенка в США иметь непрерывную идентификацию. Он показал, что эти дети находятся в противоречивом состоянии, т. е. стремятся идентифицироваться с белыми героями книг и телепередач, однако не могут избежать также идентификации с чернокожими (не говоря уже о реальном участии в жизни негритянского сообщества). Господствующая раса заставляет негров иметь психический склад рабов, куда входят такие черты, как мягкость, готовность к подчинению, зависимость характера; постоянная готовность служить, сочетаемая с некоторой ворчливостью; инфантильность. Но под такой структурой скрывается опасное раздвоение. Как у негров, так и у белых формируются одинаковые представления о том, что белые чище, умнее, а черные – грязные и тупые «ниггеры».

Под воздействием этого у некоторой части негров, особенно у выходцев из южных штатов США, наблюдается, если можно так сказать, порывистая и жестокая чистоплотность. Как свидетельствуют биографические данные о некоторых негритянских писателях, они поступали так, как будто путем обеспечения крайней чистоплотности можно обеспечить идентификацию с белыми. Это лишь одна стратегия. Эриксон описывает также другие [348] См.: Erikson E. Childhood and Society, p. 242. . Рассуждения Эриксона, по нашему мнению, полезны для разработки теории о путях формирования психического склада малых (по числу этнофоров) народов, вынужденных жить под господством других этносов. Открываются возможности для интересных психолого-исторических исследований [349] См.: Эриксон Э. Детство и общество. СПб.: «Речь», 2002. .