Торвальд Олафсен - Научный материализм [СИ]

Реальный автомобиль по отношению к человеку является объектом суждения, а человек — субъектом суждения. Внутри суждения слова, называющие автомобиль, также являются объектом суждения

Итак, вернёмся к исходному высказыванию «некоторые деревья являются вечнозелёными». Здесь деревья — это объект суждения, который в данном случае представлен множеством. «Некоторые» — это квантор, то есть количественное уточнение для объекта суждения. Вот другие возможные кванторы: «все», «ни один», «не более шести», «хотя бы трое». Квантор и объект вместе дают нам лучшее представление, о каком точно предмете мыслил автор высказывания — здесь это «некоторые деревья». О них сообщается, что они «являются вечнозелёными». При этом нетрудно понять, что ключевой информацией о некоторых деревьях, которую доносит до нас это суждение, является их свойство «вечнозелёные», а слово «является» лишь помогает выстроить предложение в привычном и понятном для нас виде; соответственно, «являются» — это связка, а «вечнозелёными» — предикат.

К счастью, вам необязательно в совершенстве владеть этими нюансами, чтобы иметь неплохое представление о суждении. Если представить себе упрощённую схему, где «некоторые деревья» будут объектом, а «являются вечнозелёными» — предикатом, это не нарушит общий смысл суждения. Самое важное, что одна его часть идентифицирует предмет в широком смысле, о котором пойдёт речь, то есть он может быть представлен и множеством объектов, и даже множеством признаков, а во второй части о них что-то сообщается. Как бы то ни было, в нашем формирующемся определении истины мы можем заменить слова «повествовательное высказывание» на «суждение», и получится, что истина — это верное суждение о реальном мире или о формализованном абстрактном знании, которое воспроизводится в сознании множества индивидов одинаково.

Есть некоторые неочевидные нюансы, которые следует понимать об этом определении. Кто-то может возразить, что суждение задаёт только форму высказывания, но не его смысл, а это значит, что обсуждаемый предмет вовсе не обязательно будет определён однозначно. Например, высказывание «Александр завоевал Персию» является суждением, но имя «Александр» в нём не является идентификатором уникального предмета во Вселенной; много Александров живут ныне и жили ранее, и нельзя понять, о ком из них идёт речь в данном суждении, ведь мы установили, что для определения истинности высказывания опираться на контекст неэффективно. Это делает высказывание непроверяемым, и, следовательно, невозможно выяснить, является ли оно истиной. Кажется, что для устранения подобных случаев к определению следовало бы добавить уточнение, что объект суждения должен быть выражен однозначно, чтобы оно могло претендовать на истинность. Но давайте обратим внимание на определение истины ещё раз. В нём говорится, что истина может быть суждением либо о реальном мире, либо о знании. Когда объект суждения неявно обозначает обсуждаемый предмет, он попросту не имеет смысла, поскольку не идентифицирует реальный предмет и не передаёт конкретное знание. Это означает, что суждения с расплывчато сформулированным объектом согласно текущему определению уже не могут быть истиной, и никакие дополнительные уточнения в определении не требуются.

Ещё один очень важный нюанс заключается в том, что, согласно этому определению, истина, когда она описывает реальный мир, не может передавать информацию о будущем времени, хотя это и неочевидно на первый взгляд. Для правильного понимания, как устроена истина, нам следует понять нечто важное о том, как люди воспринимают информацию. Когда мы видим предметы, это возможно благодаря свету, который отражается от них и попадает на сетчатку наших глаз; обычно он проделывает этот путь за ничтожно малое, но всё же ненулевое время. Звуки, которые мы слышим, долетают от источника до наших ушей во много раз медленнее, чем свет. Когда мы ощупываем предметы, то сигналы от наших нервных окончаний до отделов мозга, отвечающих за мышление, доходят также за некоторое время. Всегда, когда бы мы ни регистрировали какую-то реальность, мы чувствуем и осознаём состояние вещей, которое немного отстаёт от действительного; это является дополнительным поводом разделять реальный и действительный миры. Иногда такое отставание весьма значительно: например, во время грозы иногда можно услышать гром от электрического разряда, который фактически случился более десяти или даже пятнадцати секунд назад, что же касается звёзд на небосводе, их свет передаёт нам не текущие их состояния, а те, которые имели место сотни, тысячи и миллионы лет назад. Люди без достаточного образования, как правило, не задумываются о таких вещах и считают всю воспринимаемую ими информацию отражением действительного состояния вещей на момент восприятия, иначе говоря, они считают, что всегда видят только то, что происходит в настоящем.

Общепринято считать, что сохранённая информация о прошлом значительно менее надёжна, чем поступающая в настоящий момент и поступившая в ближайшие минуты. Это часто бывает верно, но бывает и совсем наоборот. Например, известны случаи, когда люди наблюдали в небе неопознанный летательный аппарат, который, по их убеждению, принадлежал внеземной цивилизации, а через минуту или две они убеждались, что видели всего лишь пятнышко на оконном стекле, через которое происходило наблюдения неба. При чтении регулярно бывает, что мозг в спешке принимает прочитанную фразу за другую, которая более часто употребительна или более соответствует содержимому сознания чтеца, и получается, что человек воспринял и запомнил информацию, которой никогда не было в этой книге. В то же время науке известно множество экспериментов, которые произошли десятки лет назад, но при этом были проведены в присутствии множества свидетелей, подробно задокументированы, подтверждены аналогичными экспериментами других независимых исследователей, и потому знание о ходе и результатах этих экспериментов чрезвычайно надёжно. Также известны исторические события, которые произошли сотни лет назад, но подробные свидетельства об этих событиях встречаются в письменных источниках самого разного уровня и качества, на разных языках, в разные времена и в разных странах; в их подлинности также не приходится сомневаться. Таким образом, вопреки общепринятому стереотипу, информация из прошлого бывает многократно более надёжной, чем полученная прямо сейчас. Поэтому при восприятии и обработке информации из реального мира её свежесть имеет не слишком большое значение для определения её достоверности, а гораздо большее значение имеет организация специальных условий для максимально адекватного восприятия и точного сохранения этой информации.