Роджер Смит - Чувство движения. Интеллектуальная история
- Название:Чувство движения. Интеллектуальная история
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Когито-Центр
- Год:2021
- Город:Москва
- ISBN:978-5-89353-626-3
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Роджер Смит - Чувство движения. Интеллектуальная история краткое содержание
В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
Чувство движения. Интеллектуальная история - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Несмотря на общепризнанность существования пяти чувств, всегда возникает оговорка, что осязание – это нечто иное. Все европейцы, обучавшиеся в университетах в начале нового времени, прекрасно знали, что писал Аристотель о чувстве осязания в своем трактате «О душе», важной составляющей студенческой латинской программы (см.: Vidal, 2011). Когда Аристотель перечислял пять чувств, он также отмечал, что осязание в определенном смысле несопоставимо с другими чувствами. Его первая мысль состояла в том, что «из чувств всем животным присуще прежде всего осязание» – утверждение, из которого следует, что без осязания животные будут просто лишены способности сохранять себя и оставаться живыми (Аристотель, 1976, с. 397) [39] Цитируя Аристотеля, я ничего не говорю о природе его философского проекта с исторической точки зрения и уж тем более не утверждаю, что его труд заложил основы современной психологии. Ссылаясь на Аристотеля, я хочу дать понять, что о его учении можно рассказать гораздо больше. Для внесения ясности в его, без сомнения, категоричные утверждения и в комментарии к ним, появлявшиеся вплоть до XVIII века, можно обратиться к специальным работам по этой теме (см.: Heller-Roazen, 2007; Freeland, 1992).
. Но относительно других четырех чувств это утверждение неверно. Поэтому Аристотель, а вслед за ним и многие средневековые ученые считали правильным рассматривать осязание как примарное чувство, а другие чувства описывать как имеющие активно-пассивный характер и зависящие от движения, без которого невозможно осязание.
Далее Аристотель замечает, что качества осязания в высшей степени гетерогенны: «Осязание же различает много разного рода свойств» (Аристотель, 1976, с. 408; см.: Ratcliffe, 2012; Sheets-Johnstone, 2011, p. 84–90). То же самое утверждает и современный философ Мэтью Фулкерсон: «Человеческое осязание перестает казаться отдельной чувствительной модальностью (какими представляются зрение и слух) и больше похоже на мультисенсорную форму чувственного восприятия» (Fulkerson, 2014, p. 3) [40] Однако Фулкерсон настаивает на том, что осязание должно рассматриваться как универсальное чувство, поскольку обеспечивает универсальное чувственное восприятие осязаемых объектов.
. Современный способ описания осязания до сих пор остается на редкость богатым и использует лексику, передающую значение контакта, давления, тактильных свойств (грубости, шелковистости и пр.), температуры и вибрации. В психологии, когда заходит речь об осязании, язык ученых отличается не меньшим разнообразием: в одной статье было перечислено тринадцать различных видов афферентного стимула или передающейся по нервам информации от кисти руки к мозгу в момент контакта (Hsiao, Yoshioka, Johnson, 2003) [41] Наиболее значимое эмпирическое исследование огромного разнообразия контактных ощущений: Katz David. The World of Touch, 1989 (см.: Krueger, 1982). Катц подчеркивал важность для осязания вибрации без движения, но в то же время полностью осознавал важнейшую роль движения при осязании. О современных исследованиях, в которых признается двойственная активно-пассивная природа осязания и характеризуется активная форма как гаптическое чувство, см.: Fulkerson, 2015.
. Другие чувства также генерируют множество модальностей (например, мы слышим звук резкий или спокойный, громкий или тихий), но именно множественность восприятия осязания с наибольшей очевидностью приводит нас к вопросу, можно ли действительно определить чувственный орган. Для осязания трудности возрастают, ибо очевидно, что осязание не локализовано в каком-то одном органе: оно присутствует (в разной степени) на коже и внутри нее, есть также глубокое осязание – что-то вроде осязания внутри тела.
Аристотель также утверждал: «Мы все воспринимаем через среду, но при вкусовых и осязательных ощущениях она остается незамеченной» (Аристотель, 1976, с. 420). По Аристотелю, всем чувствам требуется среда (посредник) между объектом и органом чувства. По крайней мере, в одном месте он даже заходит так далеко, что предполагает наличие некой «перепонки» между кожей и осязаемым объектом, и в этом смысле ставит осязание в один ряд с другими чувствами. И всё-таки он ощущал необходимость признать в непосредственном осязании нечто особое. На протяжении столетий многие ученые (наиболее известен доктор Джонсон) предполагали, что осязание так явственно привносит в наше восприятие чувство реального, как этого не могут сделать другие чувства. Некоторые пошли еще дальше и решили, что вполне логично предположить следующее: если, как утверждает Аристотель, всем чувствам требуется некая среда, то их все нужно рассматривать как разновидности осязания. Аристотель и другие древние ученые, а за ними Фома Аквинский также связывали степень чуткости осязания с интеллектом (cм.: Heller-Roazen, 2007, p. 292–295). Задолго до XIX века эта связь стала неотъемлемой частью определения изысканности.
Описание пяти чувств, данное Аристотелем, привело, скорее, к целой традиции продолжительных дискуссий или критических комментариев, чем к единомыслию. Это особенно справедливо по отношению к тому, что ученые обсуждали как «общее чувство». Аристотель не называл его шестым, да и не мог этого сделать. Он предполагал наличие такого чувства, чтобы объяснить единство ощущения, достигаемого функционированием всех пяти чувств. Это единство демонстрирует, что все пять чувств разделяют между собой некое общее свойство – свойство, которое есть нечто большее, чем зрение, слух, вкус, обоняние и осязание. Эта общая способность, делающая возможным комплексное восприятие (если использовать современную терминологию), по мысли Аристотеля, есть само свойство чувствительности или aisthēsis (общее чувство). Для моих рассуждений очень важно, что Аристотель в своем трактате «О сне и бодрствовании» говорит, что общее чувство «оказывается по большей части одновременным с осязанием» [42] Трактат «О сне и бодрствовании» процитирован Хеллер-Роузен (Heller-Roazen, 2007, p. 37). Как часто случается при чтении Аристотеля, в данном случае не совсем очевидно, что именно философ имеет в виду.
. Дэниел Хеллер-Роузен, авторитетный знаток истории общего чувства, видит в этом корни дискуссии о чувстве существования (экзистенции), растянувшейся на столетия и перешедшей в новое время в дискуссию о чувстве воплощенности [43] Хеллер-Роузен настаивал на значительном влиянии, основанном на аристотелевской традиции рассмотрения «общего чувства» как способности, необходимой для достижения обобщенного знания, воспринимаемого различными сенсорными модальностями. Нечто близкое «общему чувству» присутствует в том, что Лейбниц называл апперцепцией (Leibniz, 1981, p. 134; в русском переводе – «восприятие»), французы называли это conscience, а англичане вслед за Локком – consciousness (см.: Heller-Roazen, 2007, p. 201–205; Hennig, 2010).
. Отсылки к осязанию занимают особое место при разговоре о чувстве живого существования, разговоре о том, что значит быть живым. Хеллер-Роузен говорит об общем чувстве, играя мыслью, что сам факт осязания является признаком жизни:
Интервал:
Закладка: