Роджер Смит - Чувство движения. Интеллектуальная история

Затем Хьюэлл в доказательство сказанного процитировал Гомера, продемонстрировав свои познания в античной литературе, после чего, показав свою осведомленность в научных изысканиях, отметил, что «сила» также стала термином в классической механике.

Рассуждая о происхождении идеи пространства, Хьюэлл обратился к Чарльзу Беллу и Томасу Брауну, писавших о «шестом чувстве», мышечном чувстве, и определил это чувство как источник познания сил природы.

«Так, общее представление человека о силе, возможно, было впервые подсказано его мышечным напряжением, то есть действием, зависящим от того мышечного чувства, которое <���…> отвечает за восприятие пространства. И в этом случае легко понять, что направление силы, таким образом приложенной, воспринимается мышечным чувством в то же самое время, когда воспринимается и сама сила; и что направление любой другой силы понимается путем сравнения с силой, которую человек должен приложить, чтобы произвести тот же эффект тем же способом, как понимаемая таким образом сила» (Whewell, 1840, vol. 1, p. 178).

Это придало более высокий статус мышечному чувству, сделав его ключевой сенсорной модальностью в формировании знания – знания о человеческой агентности, о мире и о Боге во всеобъемлющей картине каузальных сил, действующих в процессе Творения.

Как показывают сочинения Хьюэлла, связи между нравственной философией и натурфилософией были встроены в культуру, общую для научного и образованного сообществ, которая формировалась на основе публикаций в ярких и востребованных журналах викторианской эпохи. К примеру, Джеймс Фредерик Ферьер, профессор нравственной философии и политэкономии в университете шотландского города Сент-Эндрюс, сочетал в своих трудах абсолютный идеализм в философских вопросах с морализмом своих современников-мирян. В одной из публикаций в шотландском журнале он определял факт осознания действия как почву для метафизической и нравственной свободы: «Факт, демонстрирующий, что сознание не существует ни в чем пассивном, но есть ab origine, по сути своей, активно, ставит нас в самую сильную позицию, которую как философы, борющиеся за человеческую свободу, мы можем занять» (Ferrier, 1838–1839, p. 449). Он называл «философию сознания» «единственным истинным методом психологической науки» и объявлял, что исследователю «следует начать с рассмотрения себя как действия (действия сознания), ибо это в реальности и есть его настоящее и радикальное начало» и основа нравственности (Ferrier, 1838–1839, p. 543). Ферьер ничего не говорил о мышечном чувстве – он вообще не касался телесных чувств, – но активность, которую христиане и идеалисты, подобные Ферьеру, считали основанием познания мира и морали, была по-новому описана светскими авторами как субъективное восприятие столкновения с сопротивлением через деятельность.

Ферьер, как и Хьюэлл, писал в начале викторианской эпохи. Тогда не было сомнения в возможности непосредственного познания воли как активной силы для каждого человека. В середине 1880-х годов, например, оксфордский историк У. Фримен, воинствующий защитник эмпирического и, следовательно, научного подхода в исторических исследованиях, значимость которых, как ему казалось, принижает растущее уважение к естественным наукам, утверждал: «Мы знаем больше о человеческой воле, чем мы знаем о Силе» (Freeman, 1886, p. 152; также см.: Jann, 1985, p. 177). Теннисон и другие поэты и публицисты вновь и вновь возвращались к теме воли: что бы ни уготовила человеку судьба, он все же может прибегнуть к силе самостоятельного действия [103] Tennyson А. Will (poem, 1855) // Tennyson. 1989. P. 500–501 (см.: Reed, 1989). .

Сочинения двух светских философов Бэна и Спенсера наиболее ярко продемонстрировали связи между натурфилософией, психофизиологией, мышечным чувством и культурой нравственной воли. Бэн и Спенсер в 1850-е и 1860-е годы тщательно разработали идею о том, что основой всего познания является опыт сопротивления движению. Для них субъективный опыт силы – деятельность, встречающая сопротивление, – есть самое элементарное событие сознания.

Джон Стюарт Милль, заново пересмотревший утилитарную нравственную философию и политэкономию поколения своего отца, был центральной фигурой в контексте трудов Бэна и Спенсера. Приверженец политических реформ и либеральных принципов, Милль намеревался продемонстрировать интеллектуальную слабость социального и политического консерватизма, в пользу которого, по его вполне обоснованному мнению, высказывались такие философы, как Гамильтон и Хьюэлл (cм.: Snyder, 2006). Для проекта Милля было крайне важно должным образом оценить активные силы человеческой природы или, говоря привычным языком, силу, присущую воли, что, по мнению лично Милля и других критиков, его отец Джеймс Милль в свое время явно не сделал. Поэтому Джон Стюарт Милль приветствовал и высоко оценил работу двух более молодых ученых, Бэна и Спенсера, систематически поднимавших вопрос о необходимости новых исследований в эмпирической психологии (Mill, 1859). (К этому времени в английском языке утвердилось слово «психология», которое до 1830-х годов употреблялось лишь изредка). Такое обновление фокусировалось на придании первоначального эпистемологического и психологического статуса (формы которого еще не определялись) феноменологическому восприятию активности. О чем и пойдет речь в этом и следующем подразделе.

Эти ученые переработали способы анализа в ментальной науке, основанные на ассоцианизме и унаследованные от Гартли, анализа, который объяснял целостность ментальной жизни в терминах временны́х и ассоциативных связей идей, возникающих в чувственном опыте. Бэн и Спенсер преобразовали ментальную науку, первый – подчеркнув роль активности в формировании знания, а второй – встроив весь процесс в эволюционные рамки. Они оба уверенно связывали судьбу ментальной науки с развивающимися исследованиями нервной системы, как это делали многие другие авторы, писавшие о медицине и психологии в середине XIX века (Danziger, 1982; Jacyna, 1981; Smith, 2004; Quick, 2014). Они оба подробно анализировали мышечное чувство и считали субъективное ощущение силы, восприятие действия – сопротивления фундаментальным, неразложимым показателем знания и различения «себя» и «другого». Их сочинения независимо от того, как впоследствии были восприняты его отдельные аспекты, подчеркивали огромную эпистемологическую значимость мышечного чувства. Более того, их взгляды были широко известны и влиятельны: на работы Бэна неизменно ссылались в англоязычном мире в ходе развития функциональной психологии, а Спенсер имел большую читательскую аудиторию в Европе и Северной Америке еще и как знаменитый философ социального прогресса, один из основоположников эволюционизма [104] Обоих философов периодически открывают вновь, хотя их значимость уже давно очевидна (о Бэне см.: Hearnshaw, 1964, ch. 1; Young, 1970, ch. 3; а также: Greenway, 1973; Buxton, 1985; Reed, 1997; Rylance, 2000, ch. 5; Dupont, Forest, 2007). .