Джулия Галеф - Мышление разведчика. Почему одни люди видят все как есть и принимают правильные решения, а другие — заблуждаются

Во-первых, человек, который скептически относится ко всеобщему консенсусу специалистов по поводу прививок, не обязательно идиот. Существуют трагические прецеденты: многие вещи, такие как свинцовая краска, табак и кровопускание, поначалу преподносились публике как совершенно безопасные. Поэтому, когда специалисты уверенно заявляют: «Верьте нам, прививки безопасны», сложно винить людей, относящихся к этому с подозрением. Во-вторых, у жены Монгрена была личная причина не доверять врачам. В подростковом возрасте она испытала бэд-трип: ей стало очень плохо после приема наркотиков, и она боялась, что это будет иметь вредные последствия для мозга. Но, обратившись к врачу, она ушла расстроенная: он даже не выслушал ее, только отмахнулся от ее беспокойства.

Если у вас уже есть причина не доверять прививкам и официальной медицине, очень просто найти свидетельства в пользу этого недоверия. Огромная отрасль альтернативной медицины выпускает как с конвейера статьи о детях, ставших аутистами после прививок. В сущности, сестра жены Монгрена этим и занималась. Она называла себя «натуропатом», изучала вакцины и считала их токсичными. Когда жену Монгрена раздирали сомнения по поводу прививок, она советовалась с сестрой, и ее неприятие прививок усиливалось.

Монгрен понял: такое поведение совершенно не специфично для противников прививок. Да, они читают источники, подтверждающие их взгляды, и советуются с людьми, которым доверяют. Но так поступают абсолютно все. Просто по неудачному стечению обстоятельств такая универсальная склонность порой дает прискорбные результаты.

Почувствовав, что до определенной степени понимает позицию антипрививочников, Монгрен стал искать случая поднять этот вопрос в разговоре с женой так, чтобы не выглядеть высокомерным идиотом. Случай представился летом 2015 года. Как раз тогда Монгрен узнал о существовании вакцины под названием Pandemrix, которая, как выяснилось, провоцировала у детей нарколепсию, однако официальная медицина и мейнстримные средства массовой информации не торопились обнародовать этот факт, боясь дать оружие в руки антипрививочников.

К счастью, корабль официальной медицины скоро лег на правильный курс, но эта история дала Монгрену законный повод поговорить с женой и объяснить, что он понимает ее беспокойство. «Случай с вакциной Pandemrix помог мне искренне поговорить с женой, признать, что иногда официальная медицина ошибается и что средства массовой информации могут идти у нее на поводу, — сказал он. — Я завел об этом разговор, чтобы показать жене, что ее тревоги мне небезразличны и что я не считаю их чем-то неприемлемым» [225].

Признание, что твоя сторона может ошибаться, очень помогает показать представителю другой стороны, что ты не просто фанатик, тупо твердящий заученные истины, как попугай, и что, очень возможно, тебя стоит выслушать. После нескольких таких разговоров с Монгреном — искренних, добросовестных, без конфронтации — его жена по собственной инициативе решила через некоторое время записать дочь на прививки.

Мы видели, что сильно выраженная идентичность мешает мыслить. Ощущение абсолютной ясности в вопросах морали, уверенность, что ты воин добра и света, борющийся со злом, — все это идеальные условия для того, чтобы у вас сложился взгляд солдата.

Но что, если эти условия так же идеальны для активиста? Чтобы изменить мир, нужна преданность делу. Страсть. Готовность идти на жертвы. Возможно, что у солдата искаженная, черно-белая картина мира, но по крайней мере он полон решимости, которая сворачивает горы. В то время как разведчик, хоть и обладает завидной объективностью взглядов, слишком равнодушен и вязнет в нюансах, а потому не может решительно действовать.

Во всяком случае, так считают многие. Давайте посмотрим, насколько это воззрение соответствует действительности.

Во-первых, прошу заметить, что решительное действие решительному действию рознь. Некоторые поступки результативнее других, а некоторые — подкрепляют вашу идентичность (то есть греют сознанием, что вы сражаетесь на стороне добра). Изредка попадаются действия, эффективные и по той, и по другой шкале. Представьте себе страстного приверженца демократической партии, работающего в избирательной кампании кандидата от демократов в неопределившемся штате. Он дни и ночи борется за победу, что одновременно подкрепляет его идентичность и приносит результат, — ведь, когда речь идет о важном посте, усилия работников штаба избирательной кампании могут действительно повлиять на исход выборов.

Обычно, однако, активисту приходится искать компромисс между идентичностью и действенностью — и чем менее раздута его идентичность, тем легче ему сосредоточиться исключительно на самых эффективных действиях. В десятой главея рассказала, как Гуманная лига отказалась от своего первоначального подхода — скандальных демонстраций в защиту подопытных животных — и переключилась на переговоры с крупными корпорациями, убеждая их гуманнее относиться к сельскохозяйственным животным. Такой переход усилил действенность кампаний лиги в миллионы раз, если считать поголовье животных, которых затронули изменения. Что же до укрепления идентичности, заигрывание со корпорациями — «империями зла» — ему совершенно не способствовало.

И наоборот, многие действия, подкрепляющие идентичность, очень слабо влияют на окружающий мир. Представьте себе человека, который лепит наклейки на бампер своей машины или орет на прохожих за то, что они неправильно мыслят. Некоторые поступки, подкрепляющие идентичность, даже оказывают негативное действие — на самом деле мешают достижению цели. Вы, вероятно, встречали активистов, у которых основные усилия уходят на борьбу с другими активистами, согласными с ними на 95 %, по поводу остальных 5 %, по которым их взгляды расходятся. Зигмунд Фрейд называл это нарциссизмом мелких различий: для утверждения своей идентичности самые соблазнительные конфликты — те, которые утверждают ваше отличие от соседей по идеологии.

Активист, желающий действовать эффективно, должен держать свою идентичность под контролем, чтобы не затуманивать себе взгляд, но при этом по-прежнему прилагать все силы к достижению цели. Яркий пример — история небольшой группы разведчиков, чьи усилия помогли обратить вспять потоп эпидемии СПИДа, «ученых-непрофессионалов».