Мартин Робинсон - Быть мужчиной

К этому моменту мы шли четыре часа и преодолели порядка половины пути. Часы показывали около двух часов ночи. Протяженность и характер прогулки предполагали, что количество участников будет уменьшаться; периодически группа идущих сокращалась до 15–20 человек, порой до 4–5, а иногда шли только мы двое. То есть мы не слишком-то походили на участников какого-то мероприятия, чаще выглядели просто группой забулдыг в одинаковых шарфах. Чуть раньше какой-то пьяница, выходя из паба, толкнул меня плечом, явно нарываясь на драку, однако я вежливо отстранил его: никому не нужны заголовки в стиле «Драка на благотворительной прогулке». Да и вообще-то я слабак. Еще один парень в расстегнутой рубашке приветствовал нас у здания парламента: «Посмотрите на себя, придурки гребаные». Прекрасная группа поддержки.

Что это? Попытка вести себя как Мужчина? Это взбесило меня. Вся эта узколобая агрессия вызвала во мне желание врезать кому-нибудь. Возможно, настало время подняться наконец и отомстить всей этой чертовой помойке.

— Конфетку? — Марк захватил сладости.

Так намного лучше.

Я попробовал сконцентрироваться на своих чувствах: да, я далеко не образец добродетели. Во мне полно гнева — вызванного как минимум порочным инстинктом осуждать и проклинать. Если бы удалось поговорить с теми мужчинами, которые доставали нас, потом, когда они протрезвеют, что мы узнали бы? Скорее всего, выяснилось бы, что у них психические проблемы, зависимости, жизненные неурядицы. Счастливые люди так не поступают, ведь верно?

Разговоры с другими людьми стали самой большой ценностью этой прогулки. Каждый из нас так или иначе столкнулся с суицидом. На мосту Ватерлоо Марк разговорился с мужчиной, который шел один, вспоминая сына. Ему нравилось проводить время со своим мальчиком, и тот до сих пор оставался с ним в его мыслях. У новых домов возле причала Сюррея одна женщина рассказала нам о самоубийстве брата, а ее подруга поделилась историями из своей медицинской практики в психиатрических больницах. Они говорили искренне, твердо намереваясь не допустить забвения этих потерянных жизней. Тот вечер предоставил им возможность что-то сделать , распространить информацию о предотвращении самоубийств. Потерянный Час, посвященный памяти любимых людей, помогал их близким сбросить оцепенение, охватившее их после утраты. Это было жизнеутверждающее действие, которое они совершили ради тех, кто остался позади.

В моей фляжке еще плескался коньяк, но пить не хотелось. Марк вернулся в свое обычное дружелюбное состояние. Хаос, творящийся в голове и в жизни, больше не забавлял.

Восемьдесят восемь мужчин каждую неделю не выдерживают.

В ходе своей работы я часто слышу, что многие люди решают не убивать себя, боясь огорчить окружающих. Это поразительно. Никто не думает: «Я заслуживаю жизни». Ведь это так не по-мужски — ценить себя. Идеалы невероятной силы и благородного страдания без жалоб приводят мужчин к тому, что они отказываются от врачей, отвергают помощь коллег, не признаются друзьям в своих проблемах. Я периодически вижу, в том числе по себе, как мы становимся объектами шуток для самих себя, эдакими ироничными самозванцами, которые призывают на свою голову любые беды, лишь бы избежать вероятного провала. Иногда это смешно, а иногда — не очень, потому что все дело в низкой самооценке. Разве ты стоишь чего-то сам по себе?

Психические проблемы сигнализируют нам: что-то идет не так. Их нельзя игнорировать. Если ты начнешь разбираться с ними, а не отшучиваться, твоя жизнь может измениться. И жизнь других людей тоже.

За нами увязалась стая диких лисиц (их много в Лондоне) — видимо, они почуяли, что один из нас скоро упадет. Мы приближались к огням Гринвича, и Морской колледж готовился приветствовать бравых путешественников. Огни размывались, сливаясь то в финишную черту, то во врата рая. Запахло смертью — или это были хот-доги? Улыбаясь пересохшими губами (казалось — всем черепом), я переступил границу, одурманенный одновременно успехом и неудачей. Мне повесили медаль на шею — по счастью, эта была единственная часть моего тела, не потерявшая чувствительность.

Пока мы отмечали нашу победу чаем и ждали такси, я с беспокойством поглядывал на Марка. Меня волновали не только его ноги, но и опасные последствия нашего безжалостного предприятия, а также здоровье наших отношений. Мы были как И-Ти и Эллиот: я странный урод в шкафу, а он некто со щенячьим взглядом, уверяющий всех, будто все в порядке. Когда-нибудь я скажу ему, что мне не все равно.

Когда по пути домой я поделился с водителем такси, чем занимался ночью, он подарил мне две бутылки воды. Включил обогрев и классическую музыку. Мы не разговаривали, но его поступки были достаточно красноречивы. Если мужчины и сидят вместе в тюрьме мужественности, то они как минимум перестукиваются и строят планы побега.

Человек-невидимка. Моргни — и ты его упустишь. Смотришь во все глаза, а его уже нет. Еще один белый мужчина в бесконечной череде таких же, как он.

Вися на поручне в вагоне метро, я был уже другим человеком — не таким, как дома. Здесь я часть мужского мира, как и остальные. Это кажется особенно верным в вечер пятницы: парни собираются в группы, кипя энергией, скандируя, подначивая друг друга, выпуская клубы пара. На их фоне несколько «типов» бросаются в глаза: одинокий пожилой мужчина, две обнимающиеся чернокожие женщины, еще одна женщина, уткнувшая взгляд в пол. Так и я себя веду в случае, если рядом появляется какой-то сомнительный субъект, приносящий с собой запах возможных проблем, — опускаю голову и изображаю безразличие. Если эти парни набросятся на женщину прямо сейчас, сделаю ли я что-нибудь? Наверное. Да ладно?

Безликость белых мужчин отличается от безликости чернокожих, бездомных или женщин: у последних она проистекает из отсутствия прав, статуса и уважения — принадлежности к человечеству. Безликость белого мужчины — способ слиться с остальными себе подобными, имеющими все; этот способ позволяет не потерять саму возможность иметь все. Мужественность — смазка, помогающая соответствовать стандарту. Ты сглаживаешь острые углы, одеваешься как принято, подгоняешь свои взгляды под взгляды знакомых, строишь карьеру, предназначенную для тебя, поддерживаешь машину в рабочем состоянии, не допуская трений. И пускай тебе кажется, будто ты теряешь себя, дешево продаешься или просто испытываешь дискомфорт, наблюдая за грубой эксплуатацией: ты плывешь по течению и надеешься, что когда-нибудь начнешь собирать плоды. Любые проблемы следует разбирать строго наедине с собой, воспринимая их как личный провал, свою вину. И вообще, на что тебе жаловаться? Смешайся с толпой. Будь Стандартным Мужчиной. Обычным сторонним наблюдателем собственной жизни.