Эмили Элисон - Раппорт. Как найти подход к собеседнику любой сложности

Яркий пример такой свободы можно увидеть в допросе Рассела Уильямса, полковника канадских королевских военно-воздушных сил [67] Лейтеный П. Он был офицером и серийным убийцей // Vice [Электронный ресурс] URL: https://www.vice.com/en_ca/article/wj5ekm/he-was-atop-officer-in-the-military-and-also-a-serial-killer (дата обращения: 08.10.2019). . В 2010 году Уильямса признали виновным в убийстве двух женщин, ряде изнасилований и многочисленных преступлениях, связанных со взломом и проникновением, где он воровал женское нижнее белье [68] Рассел Уильямс признает себя виновным по всем 88 пунктам обвинения // СBC News [Электронный ресурс] URL: https://www.cbc.ca/news/canada/col-russell-williamspleads-guilty-to-all-88-charges-1.872289 . . Уильямс проходил допрос у детектива полиции Оттавы, старшего сержанта Джима Смайта, который мастерски добивается раппорта и дает своему подозреваемому право выбора.

Как и полагается, Смайт начинает опрос с того, что разъясняет Уильямсу его права и свободы. Он подчеркивает, что тот в любой момент может попросить перерыв, проконсультироваться с адвокатом (о чем он упоминает четыре раза за две минуты) и не обязан отвечать ни на один из вопросов, если не захочет. И это не выглядит как заранее прописанная речь или то, что Смайт проделывал уже сотни раз, хотя так оно и есть. Он кажется искренним, внимательным и, что самое главное, непредвзятым. Уильямс, в свою очередь, не просит ни перерыва, ни адвоката и не отказывается отвечать на заданные ему вопросы.

Здесь важно подчеркнуть, что Смайту было просто необходимо заставить Уильямса говорить. Он расследовал исчезновение 27-летней Джессики Ллойд. По мнению полиции, это дело могло быть связано с двумя другими взломами и изнасилованиями, совершенными еще не известным тогда преступником. Уильямса вызвали на опрос на том основании, что следы шин его грузовика совпадали со следами, найденными возле дома Ллойд. Итак, во время опроса Смайт хорошо знал, что военный перед ним, по всей вероятности, был сексуальным маньяком, который прятал связанную Ллойд или даже убил ее. Учитывая ситуацию, Смайт вполне мог быть требовательным, осуждающим и категоричным, выдавливая из Уильямса признание.

После четырехчасового опроса и демонстрации некоторых изобличающих улик, включая следы ботинок и шин на территории жертвы, Смайт спрашивает:

— Итак, Рассел, может поговорим об этом?

Уильямс отвечает:

— Я хочу, чтобы последствия никак не коснулись моей жены.

Не успел Уильямс договорить слово «жены», как Смайт отвечает:

— Я тоже.

Уильямс поднимает взгляд и спрашивает:

— И что нам теперь делать?

Внезапно опрашивающий и подозреваемый превратились в «мы», объединенное общей целью. Смайт отвечает:

— Что ж, начнем с того, что скажем правду.

Очень долгая пауза. Смайт не торопит Уильямса и не нападает на него. Он дает ему возможность самому зайти в подготовленную ловушку.

В конце концов Уильямс спокойно говорит:

— Хорошо.

Смайт так же спокойно отвечает:

— Хорошо. Так где она?

Еще одна захватывающая пауза продолжительностью 17 секунд, пока Уильямс тихо не произносит леденящие кровь слова:

— У вас есть карта?

На Уильямса никто не давит. В эти захватывающие секунды самое сильное давление он испытывает внутри себя, и его источник — сам Рассел Уильямс. Он должен обдумать свое положение и решить, признаваться или нет, ведь перед ним объективно и справедливо представлены все доказательства. Смайт при этом прямолинейный, но неторопливый, располагающий, но твердый. И он терпеливо, бесконечно терпеливо ждет, когда Уильямс осознает, что вокруг него сдвигаются стены.

Никаких ударов по столу, никаких преуменьшений, никаких «может быть, это произошло случайно», никаких условий, при которых он начнет говорить правду, и никаких намеков на осуждение со стороны Смайта. Что происходит, когда детектив открыто предоставляет все доказательства, спокойно излагает материалы дела и дает Уильямсу полную свободу выбора?

В конце концов, Уильямс морщится, опускает плечи и признается. Но почему? Почему так происходит, когда у человека есть выбор?

Ответ довольно простой и разочаровывающий — мы не любим, когда нам говорят, что делать.Это верно даже на инстинктивном, животном уровне. Мы хотим определять свою судьбу, отвечать за свое будущее, самостоятельно падать и подниматься, и это стремление к независимости — часть нашей сущности. Это неотъемлемое свойство самодостаточного живого организма.

Чтобы продемонстрировать, насколько принцип независимости связан с инстинктами, мы можем обратиться к ряду исследований поведения животных. Например, в чикагском зоопарке Линкольн-Парк ученые обнаружили следующее: шимпанзе и гориллы, которым предоставляли решать самостоятельно, оставаться им в укрытии или выходить к людям, чаще демонстрировали просоциальное поведение, были расслаблены и спокойны, в отличие от тех, кого контролировали охранники [69] Беттингер Т., Уоллис Дж., Картер Т. Как взрослые самки шимпанзе ведут себя в неволе // Zoo Biology. — 1994, 13(2). — С. 167–176. . Ограниченные в свободе шимпанзе и гориллы были более асоциальны, агрессивны и подвержены стрессу.Другими словами, животные, которые получали некоторую свободу действий, пусть и находясь в неволе, чувствовали контроль над окружающей средой, что делало их счастливее и здоровее.

Точно так же панды и белые медведи, которым разрешили свободно уходить в закрытую от публики зону, становились спокойнее и меньше демонстрировали ненормальное поведение (например, когда они ходят из стороны в сторону) [70] Росс С. Проблемы выбора и контроля в поведении пары белых медведей в неволе // Behavioural Processes. — 2006, 73(1). — С. 117–120. . Более того, эти улучшения происходили даже когда животные редко пользовались возможностью выбора. Например, медведи предпочитали использовать свою «вневыставочную» территорию менее 2 % времени. Другими словами, дело не в вариантах (показываться публике или нет), а в самом факте наличия выбора. Поэтому лучший способ мотивировать кого-то на просоциальное поведение — предоставить выбор. Отказ от контроля приведет к согласию и сотрудничеству быстрее, чем его усиление.

Неужели это правда? Давайте посмотрим на примере с врачом. Разве мы не хотим, чтобы врач сказал нам, что делать, дал советы, решения, ответы? Разве нам не нужны точные инструкции: «Примите эти таблетки и позвоните мне утром»? Ответ — нет, даже если мы думаем, что да!

Допустим, вы чувствуете упадок сил и идете к врачу. Вы пустились во все тяжкие: много работаете, мало спите и испытываете много стресса. Вы заметили, что чаще просыпаетесь ночью от желания сходить в туалет, но списываете это на огромное количество выпитого кофе.