Дэмион Сирлз - Тест Роршаха. Герман Роршах, его тест и сила видения

Его сочувствие к пациентам имело глубокие личные корни: когда Блейлеру было семнадцать, его сестра стала впадать в кататонический ступор и была госпитализирована в расположенную неподалеку от их деревни клинику Бургхёльцли. Семья возмутилась поведением тамошних «мозгоправов», которым, казалось, микроскопы интереснее, чем люди, и которые даже не могли говорить с пациенткой на одном языке. Блейлер решил – согласно некоторым версиям биографии, к этой мысли его подтолкнула мать – стать психиатром, который сможет по-настоящему понимать своих пациентов. Хотя он никогда не писал и не говорил публично о болезни своей сестры, Анны-Паулины, отрицать решающее влияние ее истории на его выбор профессии невозможно. Один из ассистентов Блейлера, работавший с ним в Бургхёльцли в 1907–1908 годах, вспоминал: «Блейлер часто говорил нам, что даже самые глубокие кататоники могут быть чувствительны к устному убеждению. Он приводил в качестве примера собственную сестру… Однажды Блейлеру нужно было вывести ее из дома в момент, когда она пребывала в состоянии крайнего возбуждения. Он решил не заставлять ее, не применять силу, а… говорил с ней в течение нескольких часов, до тех пор, пока она наконец не оделась и не пошла с ним. Блейлер использовал этот пример как доказательство того, что вербальное убеждение возможно».

Анна-Паулина прожила вместе с Блейлером в его квартире в Бургхёльцли почти тридцать лет – со времени смерти их родителей в 1898 году и до ее собственной смерти в 1926 году. Помощник психиатра вспоминал: «Из своей комнаты я мог видеть, как она целый день монотонно слоняется по залу взад-вперед. Дети Блейлера были в то время очень маленькими, и они, казалось, не замечали присутствия своей тети. Когда они хотели куда-нибудь вскарабкаться, то просто использовали ее в качестве “подставки”, как неодушевленный предмет вроде стула. Она никак не реагировала на это, у нее не было никакой эмоциональной связи с детьми». Блейлер жил бок о бок с самыми экстремальными проявлениями шизофрении, и на протяжении всей карьеры в Бургхёльцли перед глазами у него был живой пример человечности шизофренического больного. Его первопроходческие исследования начались в его доме.

Конечно же, каждое новое поколение стремилось исправить ошибки предыдущего. Психиатры регулярно обвиняли своих предшественников в бессердечности или по крайней мере в следовании заблуждениям. На самом деле и до Блейлера психиатры – от Фореля и Крепелина до отца научной психиатрии Вильгельма Гризингера – были людьми по всем статьям приличными, заботливыми и отзывчивыми врачами. Но в Бургхёльцли дела действительно обстояли намного лучше. Вспоминает ассистент Блейлера: «То, как они смотрели на пациента, как обследовали его, было практически откровением. Они не просто подвергали пациента классификации. Они разбирали его галлюцинации, одну за другой, и пытались определить, что каждая из них значит, а также почему пациент переживает именно эти конкретные галлюцинации… Для меня все это было новым и шокирующим». Сдвиг в сторону терапии, в центре которой стоял пациент, начался не в Бургхёльцли, не там он и закончился, но Блейлер воспитал поколение психиатров, вырастив их как среди своих студентов, так и среди помощников, включая собственного сына Манфреда, Карла Юнга и Сабину Шпильрейн, двух будущих начальников Роршаха, и самого Роршаха. В наши дни попросту немыслимо, чтобы психиатр не был способен разговаривать с пациентом на одном языке, и это во многом стало возможным благодаря Эйгену Блейлеру.

Карл Юнг прибыл в Бургхёльцли в декабре 1900 года, чтобы работать ассистентом Блейлера. Он уже становился заметным персонажем в мире науки, а впоследствии стал одной из самых выдающихся фигур, человеком, который неоднократно видоизменял психологическую область в последующие десятилетия.

Начав в 1902 году, Юнг и еще один врач-ассистент из Бургхёльцли, Франц Риклин, разработали первый экспериментальный метод выявления шаблонов в бессознательном – словесный ассоциативный тест. Испытуемым давали прочитать список из ста различных слов и спрашивали, какая мысль первой приходит в голову в связи с каждым из них. Врач с секундомером в руках замерял время, потраченное ими на ответы. Потом пациенты должны были перечитать список и попытаться вспомнить свои изначальные ответы. Любые отклонения – долгие паузы, провалы в памяти во время второго раунда, на удивление непоследовательные заключения, топтание на месте и повторяющиеся ответы – могли быть объяснены только бессознательными актами подавления воспоминаний, некой спрятанной в сознании «черной дырой», втягивающей и искажающей те ответы тестируемого, что касались его потаенных желаний, или заставляющей лгать и притворяться, давая ответы, уводящие в противоположном направлении. Юнг называл эти скрытые центры «комплексами». При помощи теста удалось эмпирически установить, что большинство из них имели сексуальную подоплеку.

Благодаря этому врачи из Бургхёльцли сумели совершить «беспрецедентное и экстраординарное» открытие. Независимо от Фрейда – и делая нечто совершенно иное, чем абстрактные беседы с лежащим на диване невротиком, – им удалось обнаружить конкретное доказательство работы бессознательных процессов, которые, как оказалось, были свойственны «нормальным» людям ничуть не в меньшей степени, чем душевнобольным. Они мгновенно поняли, что результаты их работы подтверждают построения Фрейда, и вскоре словесный ассоциативный тест был включен в методику психоанализа. Врачи импровизировали со словами-стимулами, чтобы спровоцировать определенную линию мышления, или использовали выявленные на начальных этапах комплексы в качестве стартовых точек для терапии. У методики был огромный потенциал в криминологии. Юнг и Риклин создали современный психологический тест.

Вслед за этим в Бургхёльцли разразилась настоящая вакханалия сеансов тестирования: врачи замеряли реакции больных секундомером, расшифровывали их сны, подвергали психоанализу своих пациентов, жен, детей, друг друга и самих себя. Они радостно набрасывались на каждый признак бессознательного, который им удавалось обнаружить: каждую оговорку или описку, провал в памяти, рассеянно напеваемую мелодию. Блейлер писал, что психоанализ на годы стал их способом узнать и понять друг друга. Его старший ребенок, Манфред (рожденный в 1903 году), и старшая среди детей Юнга, Агата (родившаяся годом позже), вспоминали, что в детстве оба они находились под тотальным психоаналитическим наблюдением. Публикации, посвященные словесному ассоциативному тесту, включали в себя анонимные результаты Блейлера, его жены, ее матери и сестры, а также самого Юнга.