Джесс Хилл - Больная любовь. Как остановить домашнее насилие и освободиться от власти абьюзера

Абьюзеры, которых суд признал виновными в применении силы, очень часто разыгрывают пострадавших в разговорах с консультантами линии Men’s Referral Service. Бретт Томлинсон утверждает, что у них, как правило, очень узнаваемый тон: «Если звонит женщина, она обычно просит, чтобы мы помогли остановить насилие. Если звонит мужчина, он называет себя жертвой и хочет, чтобы мы наказали обидчицу. В этом основная разница. Она слышна по интонациям говорящего: жертва как бы извиняется за то, что сейчас ей придется жаловаться, она не желает выставлять мужа в дурном свете, ей просто нужно, чтобы прекратилось давление. А ее половина заявляет: “Я пострадал, накажите ее. Куда мне ее отправить?”»

Для Мэтта Боултона неуважительное отношение окружающих было одним из главных поводов к жестокости. «Я не считал, что уважение надо заслужить, мне казалось, что это мое законное право». Боултон был абьюзером и вспоминает этот период как время крайней неуверенности в себе. «Мы поженились, когда нам исполнилось по двадцать лет. Ранее я жил с родителями, но не понимал, что это значит – быть мужем, да и вообще что значит быть мужчиной. Оглядываясь назад, я осознаю, что все еще был мальчишкой в теле мужчины. Мне все казалось игрой. Так считают многие парни, особенно в молодом возрасте». Когда Мэтт почувствовал, что не получает безусловного уважения, которого «заслуживает», он начал «переходить границы». По его словам, насилие нарастало постепенно: «Я стал повышать голос, грязно ругаться, называть жену обидными словами». С каждым следующим конфликтом ситуация понемногу ухудшалась, пока не дошло до рукоприкладства. «Опять же, я начинал с малого… Например, запирал дверь и заявлял: “Нет, мы обсудим это прямо сейчас”. Ударял кулаком в стену, бросался вещами… А потом останавливал себя, – вроде сдерживался».

Сегодня Боултон сам ведет группы по коррекции поведения. Его программа называется «Разорвать порочный круг» ( Circuit Breaker ). Она проводится в христианских общинах по всему южному Квинсленду, и на нее могут добровольно записаться мужчины, которые хотят избавиться от тяги к насилию. «Мы имеем дело с общенациональной эпидемией, – говорит Боултон. – При этом очень недостает специалистов, чтобы эффективно бороться с ней».

На первых занятиях участников просят рассказать, почему у них рождается потребность контролировать своих подруг. Снова и снова Боултон получает один и тот же ответ на этот вопрос: «Если парень сам сталкивался с давлением – буллингом в школе или насилием дома, а также с сексуальными домогательствами, – все это влияет на его восприятие мира. В нем как будто переключается тумблер, и он решает: “Никогда больше не позволю никому демонстрировать свою власть надо мной. Отныне и навсегда я сам буду хозяином положения”». При этом многие жестокие мужчины испытывают почти детскую потребность в любви – они ранимы и зависимы, но эта уязвимость и становится источником контроля и давления на близких.

Андре Ван Алтена, ведущий программ коррекции поведения для заключенных в тюрьмах Нового Южного Уэльса, часто сталкивался с абьюзерами, которым приходилось очень нелегко в жизни. Когда такой человек наконец находит единственную, принимающую и любящую подругу, он, по свидетельству Андре, вцепляется в нее мертвой хваткой. «Эти люди очень боятся, что, если они ослабят контроль над женщиной, она их покинет. Им слишком хорошо известно, что значит быть одинокими и оставленными. Это еще и унизительно, потому что тебе предпочли другого. Чтобы предотвратить подобное развитие событий, они держат партнершу в железных тисках. Другие не смеют находиться рядом с ней! Пусть сидит у мужа под крылом! Таким образом муж защищает свое сокровище от внешнего мира. Конечно, в этой душной атмосфере, когда нельзя и шагу ступить в сторону… жена вскоре перестает любить и жалеть своего защитника». Зависимость и беспомощность – главные триггеры мужского стыда – часто, хотя, конечно, не всегда, берут свое начало в детском опыте. Вовсе не обязательно, чтобы в юные годы он сплошь и рядом сталкивался с насилием. Дональд Даттон и Сюзан Голанд в книге «Муж, бьющий жену: психологический профиль» ( The Batterer: A Psychological Profile) описывают два родительских подхода к воспитанию, из-за которых из мальчиков, как правило, вырастают жестокие мужчины. Первый – холодная, игнорирующая ребенка мать, второй – вечно критикующий отец. Такой стиль общения с детьми, особенно с юношами, задает траекторию их развития: «В душе копится стыд, но он не находит выхода, пока ты не начнешь строить собственные близкие отношения с кем-то. Так же формируется эмоциональная уязвимость, мешающая душевному равновесию. Молодой человек годами носит маску – “крутого парня”, или “классного парня”, или “истинного джентльмена”. Не так важно, с кем он себя идентифицирует. Но вот появляется женщина, которая видит его подноготную и обнаруживает там ничем не прикрытый стыд. И тогда, к своему собственному удивлению, мужчина начинает яриться. Поначалу он испытывает раздражение, иногда накатывающее приливами. Это шокирует, поражает его, он может извиниться за случившуюся вспышку. Но приступ вернется снова. Стыд – эмоция мгновенная, а не длительная. Она слишком болезненна, слишком хорошо напоминает о глубоко погребенных обидах. Чтобы облегчить боль, надо все свалить на партнершу. Все повторится опять: сначала с одной подругой, потом с другой. Мужчина перестает винить одну конкретную женщину и начинает клеймить всех. Свои собственные недостатки он оправдывает за счет растущей мизогинии… На этом этапе мужчина уже запрограммирован на насилие по отношению к близкому человеку. Ни одна женщина на земле не спасет его от этого, хотя некоторые могут попытаться протянуть ему руку помощи». [27]

Нередко бывает так, что абьюз вырастает из насилия, среди которого мальчик рос: к примеру, если он видит, как отец бьет и унижает мать. Во взрослом возрасте он не просто повторяет эти формы поведения. Согласно Даттону и Голант, склонность к насилию становится «приобретенной формой поддержания своего статуса. Абьюзер попадает в зависимость от брутальной грубости, потому что она помогает ему поддерживать целостность собственного “я”, которое в обычном состоянии неустойчиво. Он чувствует себя сильным и цельным, только когда демонстрирует силу». [28] Психоаналитик Эрих Фромм формулирует четко и емко: «Жажда абсолютной и неограниченной власти над живым существом… есть превращение немощи в иллюзию всемогущества» [75]. [29]

Отец с самого детства постоянно стыдил Кевина [76]. Мальчик рос на семейной ферме, удаленной от цивилизации. Школьную программу он проходил под руководством отца – баптистского пастора, который ранее был продавцом, полицейским, военным. Кевина пороли за то, что он врал, или жестоко высмеивали, если он что-то делал не так по хозяйству. В 19 лет он совершил убийство – задушил свою невесту, Джоанну, в номере мотеля. Следователи нашли там записку, адресованную отцу: «Прости, что разочаровал тебя, но я все равно тебя люблю». Профессор Нейл Вебсдейл входил в группу специалистов, анализировавших обстоятельства преступления. Приводимые ниже подробности взяты из его отчета. [30]