Джесс Хилл - Больная любовь. Как остановить домашнее насилие и освободиться от власти абьюзера

В этой ситуации обидчица также систематически изматывает свою жертву, истощая ее силы. Вот еще одна запись в дневнике: «Она часто ложилась позже мужа и иногда пыталась “поболтать с ним”, не обращая внимание на то, что он уже уснул. Разговоры эти были желчными и беспокойными. Нередко длились до двух часов ночи».

Атмосфера, в которой живет NH, травмирует его, он не знает покоя:

«Жена ни с того ни с сего дала ему кулаком в лицо… Он побежал по лестнице на второй этаж, чтобы скрыться, но она догнала… Царапалась, толкалась и, что больше всего его сводит с ума, засовывала руки ему в рот и пыталась растянуть в стороны. К полуночи у него разорвана верхняя губа, синяк под глазом, ссадины по всему лицу. К трем ночи она разбудила его и пожаловалась, что «потеряла зрение», ударившись головой об диван. Она снова побила его, и он в халате ушел спать на пол в другую комнату… В пять утра он услышал, как жена включила радио, чтобы послушать новости. Потом он заснул, но она растолкала его в 7.15. В итоге: пять часов сна, все лицо горит и болит, а ему в этот день выступать перед аудиторией в тысячу человек. По пути на работу он плачет. Он ненавидит всю эту жизнь».

Почему же NH, судя по самоописанию, «здоровый, сильный, хорошо сложенный мужчина» не может постоять за себя? Коллинсон предлагает целый ряд объяснений. Для начала, отец еще в детстве внушил мальчику, что любое физическое насилие недопустимо, особенно насилие против женщин – «самое гнусное из всех». Также NH знал: если он выкажет гнев, жена еще яростнее на него набросится или предпримет что похуже – обвинит его в жестокости по отношению к ней . Она часто этим грозила. Вот пример: «Он сложил руки на груди, чтобы защититься от нее. Она теряет равновесие и падает назад, ударяется головой о край дивана. А потом винит его, что он ее толкнул. Дело серьезное, теперь он оказывается в роли агрессора. Он ждал такого поворота событий, предполагал, что она получит травму, нападая на него, но потом выставит его крайним… Весь вечер она повторяет, что он в этих отношениях и есть настоящий тиран. Ну или по меньшей мере, он так же жесток к ней, как и она к нему».

Муж боится дать сдачи нападающей на него жене, ведь она может вызвать полицию и выставить его виновником инцидента.

Автор дневника прожил со своей женой двадцать лет. Почему? Ответ един для представителей обоих полов, пострадавших от рукоприкладства близкого человека: страх, что абьюзер причинит вред детям. И все же стоит отметить, мужской и женский опыт переживания насилия во многом разнится. Мужчины, как правило, имеют средства к существованию и могут уйти из семьи. Кроме того, обычно они не опасаются, что партнерша их убьет. При этом мужчины, как и женщины, зачастую не желают признавать сам факт абьюза. Они пытаются подойти к проблеме рационально: одни надеются, что помогут жене справиться с проблемами, другие оправдывают ее поведение психическим заболеванием или пристрастием к алкоголю и наркотикам. Процесс осознания себя жертвой домашнего насилия может идти медленно и быть очень болезненным и разрушительным.

Встречаются очень страшные случаи семейного насилия, в которых страдают мужчины. Но мы можем судить о них лишь по тому, что рассказывают их жертвы анонимно. Иногда эти свидетельства кажутся странными и немного анекдотичными. Можно ли на этой основе строить обобщения ? Можем ли мы понять, что в целом представляет собой женская агрессия и насколько это явление распространено? Очень трудно найти авторитетные мнения по этому вопросу. Исследователей, занимающихся изучением абьюза в семье, можно условно разделить на две большие группы. Одни являются сторонниками так называемой «теории семейного конфликта», другие упирают на то, что происходит направленное «насилие против женщин». Первые (многих из них называют «антифеминистами») настаивают на том, что при выяснении отношений жены бывают столь же жестоки, как и мужья. И в качестве аргумента ссылаются на вполне убедительную статистику – ее мы приведем чуть ниже. Более того, эта теория завоевывает все больше общественных симпатий. В 2017 году во время общенационального опроса только 64 % австралийцев поддерживали тезис, что в домашнем насилии чаще всего виновны мужчины. А в 1995 году так считало 86 % респондентов! [6] Создается впечатление, что, чем больше мы узнаем о жестокости в семье, тем менее уверены, что главные насильники – представители сильного пола.

У этой дискуссии есть и другая сторона, отчаянно спорящая с теорией семейных конфликтов. В эту группу входят социологи феминистских убеждений, социальные работники, оказывающие помощь жертвам, полиция и медики. Они высказываются категорически против утверждений о «гендерной симметрии» и говорят, что агрессию проявляют преимущественно мужчины. И приводят достоверные статистические данные.

Того, кто пытается разобраться в этом противостоянии, особенно обескураживает тот факт, что с обеих сторон выступают весьма уважаемые эксперты и каждый из них подкрепляет свою позицию разумными доводами.

Если судить только по одним лишь цифрам, можно было бы признать, что обе стороны правы . Но такого не бывает. Слишком уж разные картины они рисуют, во всяком случае так кажется, если смотреть на проблему поверхностно [116] Я в данном случае не беру в расчет скандальных и плохо владеющих материалом защитников каждой из двух теорий. Зацикленные на своей идеологии, они склонны сводить всю сложную дискуссию к пустым препирательствам. Я благоразумно старалась дистанцироваться от групп, защищающих мужские права и их «медийных пророков», таких как Миранда Дивайн (австралийская писательница и колумнистка консервативных взглядов), Марк Латхам (политик из Нового Южного Уэльса) или Беттина Арндт (пишет о сексе и гендерных проблемах). Не близки мне также и радикальные феминистки, которые считают, что любое сообщение о насилии над мужчиной – это либо ложь, либо неадекватный ответ женщины на патриархальную мужскую агрессию. ( Прим. автора. ) . Задумайтесь на минуту о том, что утверждают исследователи семейных конфликтов, считающие, что женщины в них ведут себя столь же агрессивно, как и мужчины. Разве это может быть правдой? Насильственные преступления, совершаемые вне дома, можно оценить намного объективнее, и в этой сфере мужчины давно и уверенно удерживают пальму первенства. Они как минимум в десять раз чаще обвиняются в таких правонарушениях. [7] Почему же такая очевидная склонность к насилию вдруг перестанет проявляться за закрытыми дверями? И, кроме того, если женская агрессия представляет собой реальную угрозу для мужчин, почему же мы так мало знаем о подобных случаях? Что бы там ни говорили борцы за мужские права, феминистки на самом деле не правят этим миром, поэтому вряд ли они могли стать инициаторами глобального заговора молчания. Скорее всего, если бы женщины нападали на своих мужей и бойфрендов так же часто, как мужчины на своих партнерш, мы бы об этом слышали, причем часто .