Джесс Хилл - Больная любовь. Как остановить домашнее насилие и освободиться от власти абьюзера

Многие женские жизни оказываются разрушенными вовсе не из-за рукоприкладства супруга, а из-за продолжительного существования в условиях жестокого мужского доминирования. В ходе опроса, проведенного в 2014 году в Великобритании, 94 % жертв домашнего насилия признались, что самое страшное из пережитого им – это принудительный контроль. [30] Однако в Англии и Уэльсе, в отличие от Австралии, сейчас уже действуют законы, криминализирующие широкий спектр действий, связанных с абьюзом в семье.

Именно там впервые в мире в 2015 году принудительный контроль был объявлен вне закона. Правда, полицейские, привыкшие концентрироваться на конкретных инцидентах, а не на системном насилии, тормозили применение новых норм. В 2016-м вышел отчет правоохранителей, в котором говорилось всего о пятидесяти девяти таких преступлениях, выявленных за первые восемь месяцев после вступления в силу нового законодательства. И, тем не менее, в целом мы наблюдаем изменение парадигмы. Постепенно мужчин начинают привлекать к ответственности за то, что те отбирают у своих жен и подруг мобильные телефоны или выводят из строя эти устройства; за то, что они заставляют женщину питаться определенным образом или спать на полу; за то, что запрещают подругам работать или удаляют с их страниц в социальных сетях контакты всех других мужчин; за то, что угрожают самоубийством или даже причиняют себе физический вред, чтобы не дать своей половине уйти. [31]

В некоторых австралийских штатах судья, узнав о таких поступках мужчины, может выписать пострадавшей охранный ордер, но сами по себе перечисленные выше деяния в целом не считаются наказуемыми. Иными словами, наша система правосудия по-прежнему работает по принципу, сформулированному социологом Эваном Старком: «Что считать насилием, определяют мужчины» [138]. Идея сделать принудительный контроль уголовным преступлением не нова, но против нее выступали некоторые австралийские законодательные органы, ответственные за реформирование нормативных актов. Есть опасения, связанные с правоприменением: недостаточно подготовленные сотрудники полиции запутаются в деталях и примут жертву с реальным агрессором. Ученые из Университета Дикина Пол Макгоррери и Мэрилин Макмахон обращают внимание: «Большинство решений о том, чтобы не менять законодательство, принималось до того, как были проведены реформы в британской системе. Ну, или по крайней мере до того как мы узнали, как именно это все будет работать на практике. А сейчас ситуация уже изменилась». [32]

В апреле 2019 года Шотландия ввела новые законы, связанные с привлечением к ответственности за принудительный контроль, которые многие назвали «образцовыми». Введение таких жестких нормативных актов, предполагающих наказание до пятнадцати лет тюрьмы, – не единственное, что делается в правозащитной сфере. По всей Шотландии проводится также масштабная образовательная программа. 14 000 офицеров и других сотрудников полиции прошли обучение по оказанию первой помощи жертвам абьюза. Стражей порядка учат распознавать безобидные на первый взгляд поступки, которые постепенно складываются в принудительный контроль. Еще 1000 человек проходят более углубленную подготовку. Они будут работать на передовой, занимаясь профилактикой семейного насилия и меняя подходы к проблеме в долгосрочной перспективе. Просветительские проекты разработаны не только для полицейских. Женская благотворительная организация Women’s Aid будет проводить тренинги для судей и шерифов, обсуждая с ними, как вести уголовные дела по новым статьям. Правозащитники подробнее расскажут своим слушателям о том, какое губительное воздействие принудительный контроль оказывает на жертв – преимущественно на женщин и детей. «Это революционные изменения, – подчеркивает Джиллиан Макдональд, руководитель отдела защиты от преступности полицейского ведомства Шотландии. – Впервые у нас появится возможность по-настоящему расследовать все обстоятельства, когда речь идет о злоупотреблениях в семейных отношениях, и включать такие дела в свою статистику». Слишком долго женщины вынуждены были сами заботиться о своей безопасности и безопасности своих близких. Но сейчас ситуация постепенно меняется.

Англия и Уэльс первыми в мире ввели законы, криминализующие принудительный контроль. Виновный может получить до пяти лет тюрьмы.

Так почему же принудительный контроль – самый опасный вид домашнего насилия – так долго оставался почти невидимым для нашей правоохранительной системы? Неужели все полагали, что надо ждать, пока появятся первые кровоподтеки? Мы ведь уже знаем, что склонность мужчины к сверхконтролю может стать прологом к будущему убийству на бытовой почве. Шотландия показала всему миру пример, так и надо действовать. Пора и Австралии всерьез задуматься о том, чтобы оградить жертв от смертельного риска и признать систематическое принуждение уголовным преступлением.

Гарри [139]девять лет. Если спросите, что он любит, он ответит: пить молоко (как правило, через трубочку) и петь песни из любимых фильмов. А если поинтересоваться, чего он боится, то, вероятно, скажет, что боится папу. Мальчик заявит об этом без стеснения: ему не раз приходилось говорить медикам, полиции, психологам, что отец бил и шлепал его, иногда очень злится и ругается. Сын больше не желает видеть отца. И младшая сестренка Гарри сказала то же самое.

Мальчик знает, что суд постановил, чтобы дети каждые второй выходной проводили у отца. Ему становится худо всякий раз, когда надо туда ехать, зачастую он даже пытается куда-нибудь спрятаться. Однажды взял игрушечный щит и меч и залез под кровать – по его словам, «забаррикадировался, придумал пути к отступлению и прочее», чтобы папа не мог его найти. Другой раз, когда отец должен был забрать его из школы, Гарри убежал, спрятался за кафе McDonald’s в саду чужого дома среди кустов и клумб и по мобильному телефону, выданному мамой, позвонил в экстренные службы.

Он шепотом сообщил оператору, что его преследуют и что он боится папу, потому что тот раньше причинял ему боль. Гарри попытался вспомнить название улицы, на которой он находится. Его соединили с полицией, и мальчик сообщил, что прячется рядом с домом с печной трубой из красного кирпича, а вокруг много цветов и деревьев. Он сказал, что если бы рядом был патруль, то не побоялся бы выйти, но поблизости полицейских не случилось. На другом конце провода спросили, не видит ли он где-нибудь патрульную машину. Мальчик обрадовался: «Да, я слышу ее приближение!»