Шерри Тёркл - Живым голосом. Зачем в цифровую эру говорить и слушать

Я вспоминаю о Бри, обращаясь к первым годам смартфона и к тому, как его стали воспринимать в качестве альтернативы беседе. Я вспоминаю вечеринку в 2008 году, где отмечалось пятнадцатилетие одной девочки: присутствующие совсем мало общались между собой, собирались в небольшие группы, причем порой они вместе смотрели на экраны телефонов. Некоторые гости стояли в одиночестве, углубившись в электронную переписку. Кто-то фотографировал себя и своих друзей. Люди группировались вокруг стола с угощением и делали снимки еды. Пятнадцать лет – трудный возраст для живого общения с противоположным полом. В этой ситуации телефоны выступали в качестве желанной альтернативы беседе.

До появления смартфонов вечеринка в честь дня рождения зачастую состояла из долгих пауз, неловкого блуждания вокруг да около и ряда коротких разговоров с представителями противоположного пола. Эти разговоры могли быть довольно неуклюжими. Но когда они все-таки случались, то становились весьма важным этапом развития личности. Благодаря этим живым разговорам, пятнадцатилетние могли обрести уверенность в себе, свойственную шестнадцатилетним. Глаза, опущенные на экран, лишают подростков подготовки, необходимой для коммуникации.

Социальные предпочтения Эми (в 2008 году она училась в выпускном классе школы) помогают объяснить паузы, возникающие на праздничной вечеринке, где гости-тинейджеры не в силах оторваться от Facebook. Эми почти не разговаривает с юношами в школе или на вечеринке, но мчится домой, чтобы пообщаться с ними в сети. Там, по словам Эми, можно “перевести дыхание”, отдохнуть и хорошенько обдумать свое послание, прежде чем его отправить. Разговор лицом к лицу может выйти из-под контроля, иссякнуть или зайти в тупик. А в сети у Эми возникает шанс вести беседу в озорном ключе.

Если возникают отношения с человеком, если считаешь его симпатичным и все такое, разговор в сети позволит гораздо больше, чем беседа лицом к лицу, ведь живое присутствие собеседника может смутить. Дело в том, что человек тебе нравится, но ты не знаешь, взаимна ли эта симпатия. В интернете можно сказать ему: “Привет”, он ответит тебе: “Привет”, и уже тогда начнется полноценный разговор. А когда общаешься вживую, может возникнуть тысяча причин, по которым не захочется говорить с этим человеком. Например, начинаешь задумываться: “А вдруг я кажусь ему уродливой?”

Учитывая возможность появления такого беспокойства, во время общения с юношей лицом к лицу девушка старается побыстрее с ним поговорить и убедить его как можно скорее перейти в онлайн.

Когда мы общаемся с парнем в сети, то обсуждаем множество вещей, а когда я говорю с ним по телефону или лично, становится просто жуть как неловко… Скажем, мы находимся вместе, лицом к лицу. Если у меня не возникнет какого-то вопроса или чего-то в этом роде – например, если я не спрошу: “Как дела в школе?” – то говорить не о чем. И даже если я задала вопрос, возможен ответ “Все хорошо” или “Все нормально”… И вот нам опять не о чем говорить.

К тому моменту, когда Эми перешла в выпускной класс школы, в культуре произошли изменения, благодаря которым стало проще справляться с упомянутыми тревогами. По сути дела, общественные нравы в отношении мобильных телефонов подтолкнули к сетевой коммуникации многих людей, находящихся в дружеских отношениях, а не только в ситуации, готовой перерасти в роман. “Зафренживание” и групповые чаты в Facebook – первые шаги к созданию группы в сети, воспринимаемой как ваша личная компания, как семья, состоящая из друзей, всегда готовых откликнуться.

В 2008 году я общаюсь с Роной, ученицей выпускного класса школы. Едва начав пользоваться Facebook , девушка рассказала мне о значении соцсети в ее жизни: “Друзья все больше напоминают семью, и хочется беседовать с ними в расслабленном состоянии”. Выясняется, что под “расслабленным состоянием” Рона подразумевает нечто конкретное – возможность незамедлительно связаться с друзьями и столь же быстро получить ответ. Появляются новые обычаи: теперь дети чувствуют, что должны всегда быть на связи с друзьями. В 2008-м выполнение домашнего задания, по словам Роны, выглядит так: “Ноутбук открыт, под рукой телефон Sidekick, и каждые пять минут я проверяю, не написал ли мне кто-нибудь”. Девушка знает правила: “Если кто-то посылает мне сообщение на Facebook, я должна… Я чувствую, что обязана его открыть и ответить отправителю, если он все еще в сети”.

А вот на телефонные звонки, в отличие от сообщений, откликаться вовсе не обязательно. По словам Роны, когда она звонит лучшей подруге, та отвечает сообщением. Девушка относится к этому с пониманием. Звонки “ставят в затруднительное положение”. Обмен сообщениями дает больше возможностей говорить правильные вещи и поступать правильно. Если “вы сделаете что-то не так, то сможете тут же исправить положение”. Я прошу Рону еще раз объяснить эту ситуацию, чтобы убедиться, что я правильно поняла. Разве телефон не лучший способ прямо сейчас поговорить с человеком, чтобы устранить недопонимание?

“Вообще-то нет”, – утверждает девушка. Телефонный звонок проходит в режиме реального времени, а, с точки зрения Роны, реальное время – территория неловкости. Опять-таки, расслабленного состояния можно достичь, когда есть возможность отвечать быстро, но при этом редактировать свои сообщения. Телефон – недостаточно безопасное место, чтобы “откровенничать с кем-то о своих чувствах”.

Для этого есть Facebook и мессенджеры. Именно здесь можно делиться своими мыслями и чувствами в процессе. Но лучше всего это удается, когда есть возможность редактировать свои послания, поскольку многие предпочитают делиться с друзьями тем, что находят приемлемым. Кроме того, молодые люди рассчитывают, что их друзья находятся в доступе, чтобы быстро отреагировать на сообщения. Молодые люди и вправду полагаются на это, поскольку именно общение в интернете позволяет им ощущать, что они существуют.

Вот только теперь Рона, привыкшая к общению в сети, испытывает страх, когда ей предстоит выйти к людям живьем “с открытым забралом”, без предварительной саморедактуры. По словам девушки, в личном общении “можно сделать нечто такое, что не понравится вашему собеседнику… а еще вы боитесь выглядеть глупо – по той или иной причине”.

Если принять во внимание вышесказанное, то комментарий Тревора о смерти беседы в тот год, когда он учился на последнем курсе университета, уже не покажется таким легкомысленным. Из моих разговоров со старшеклассниками и студентами в 2008–2010 гг. становится ясно: по мнению респондентов, перетягивание каната, присущее беседе “в реальном времени”, делает нас уязвимыми “без необходимости”. К тому же это сопряжено с техническими трудностями. Общаясь с друзьями лицом к лицу, люди также стремятся поглядывать в телефон, отправляя сообщения этим же самым друзьям и другим людям. Такой параллельный набор обязательств почти не оставляет возможности беседовать “в реальном времени”.