Алина Адлер - Ты в порядке: Книга о том, как нельзя с собой и не надо с другими

Резюме главы

Раздражение — «оттенок», разновидность злости.

Два плохих способа обращаться со своей злостью и их последствия.

Как не замечать злость и проиграть ей.

Запрет на переживание злости.

«Код» от злости.

«Злишься, значит, ты плохой человек». Отделить законное чувство от оценочного мнения.

Злость — такое же «легальное» человеческое чувство, как и все остальные.

Вернуть себе право на чувство.

Иногда нужно разозлиться, чтобы выжить, чтобы спасти отношения.

«Я злюсь», и это не опасно.

ЧАСТЬ II О ТЕБЕ

ГЛАВА 9 «Я так не могу — что все подумают!»

Кто такие «ВСЕ»? В чем их сила и слабость?

— Вы думаете, мы съездили к морю на выходные? — Соня закинула ногу на ногу и подалась вперед, словно подвигая ближе ко мне свой вопрос всем телом. — Нет! Опять поехали на дачу к родителям, грядки полоть. Вот как? Как я каждый раз это делаю?!

— Соня, что «делаешь»? — уточняю я, чтобы возмущение клиентки не застыло в моей неверной интерпретации.

— Выбираю не то, что хочется мне, а то, что нужно и удобно другим.

Я кладу на одну ладонь шарик из смятой салфетки, а на другую ставлю пластмассовый стаканчик с недопитой водой. Так делают фокусники, но я все еще психолог.

— Соня, смотри: стакан — это море, салфетка — родительская дача. Когда ты делаешь выбор, где провести выходные, чего хочешь в этот момент на самом деле?

— Хочу «в стаканчик» — хочу отдохнуть с детьми на море, — не моргая чеканит Соня.

— Хорошо. Но ты делаешь противоположный выбор. О чем ты думаешь в этот момент? Какие испытываешь ощущения?

— Мне как-то неловко становится, — пожимает плечами Соня.

— А родители просят тебя поехать на дачу?

— Нет, не просят. Я сама думаю: они там пашут, а я тут на пляже валяюсь… Нет, я так не могу! Что все подумают?!

— Соня, а «все» — это кто?

— Ну-у… ВСЕ ЛЮДИ, — разводит руками клиентка.

«Что ЛЮДИ подумают».

«Что ВСЕ скажут».

«Как ВСЕ отреагируют».

«ВСЕ меня не поймут».

«Как ВСЕ отнесутся к моим словам (изменениям, желаниям, потребностям)».

На первой, пятой или двенадцатой консультации одна из этих фраз звучит от каждого моего клиента.

«ВСЕ». В чем сила их влияния?

«ВСЕ». Почему их слово, мнение и опыт часто бывают важнее собственных желаний, выбора и потребностей?

«ВСЕ». Существуют ли они на самом деле?

Островок в диалоге с клиентом, где обнаружились «все», я освещаю узким лучом прожектора. Знаете, как это бывает в многотысячном концертном зале? Толпа зрителей, залитая темнотой, и человек на сцене. Темноту вдруг раздвигает луч прожектора. Он выхватывает из черноты в десятом ряду девушку, сияющую от счастья, или статного пожилого мужчину в центре второго ряда, или женщину, сложившую руки на подоле вечернего платья. Огромный зал со ВСЕМИ… Но в тот момент подсвечен кто-то один — важный сейчас. Тот, кого человек на сцене наделяет особой значимостью.

Я и мой клиент не знаем заранее, чья фигура, лицо, снова окажутся в луче прожектора и какой именно вклад сделал этот человек в происходящее на «сцене». Поэтому мы начинаем поиск, рисуя лучом зигзаги по «всем» и, признаться, не сразу попадая:

— Соня, я слышу: тебя беспокоит, что подумают «все люди». Но это больше семи миллиардов человек населения Земли…

Улыбка повела уголки ее губ вверх.

— «Все люди» в пределах России? Города? — продолжаю я сужать круг.

— Самой смешно. Нет, конечно. Это родственники. Соседи, например, еще. Ну, те, кто меня знает. И сами родители в первую очередь, — перечислила Соня.

В Сонином «зале» мы подсветили небольшую группу людей: родственники, соседи, родители. Присаживаемся рядом, чтобы прислушаться к ним и уже не оглядываться на «всех».

— А что они подумают? — спрашиваю я.

В поисках ответа Сонин взгляд неспешно прогулялся по кремовым стенам кабинета, цепляясь то за слоновий хобот на черно-белом фотопанно, то за угол оконной рамы, то за крепление для жалюзи под потолком:

— Ну-у… Подумают, что я плохая дочь... Не помогаю родителям… Бросила их…

— Соня, откуда ты знаешь, что они именно так подумают? И, главное, как ты об этом узнаешь?

— Мне так кажется.Как я об этом узнаю? Не знаю… Но я думаю, что они так подумают.

— Соня, ты не помогаешь родителям? Ты бросила их? У них и правда есть реальный повод так думать?

Нет, нет, нет — ответ на все вопросы. Соня помогает родителям. Родители помогают Соне. Нормальная, вполне дружная семья. Мы с Соней заглянули в прошлое, и оказалось, что у нее даже нет опыта осуждения со стороны родителей. Оказалось, что весь этот сюжет, насыщенный опасениями, выстраивается исключительно в ее голове. Оказалось, что переживания вызваны лишь ее «кажется». Мама с папой всегда рады дополнительным рукам на грядках и в теплице — по умолчанию. А «дополнительные руки» всегда наготове — по умолчанию.

А что между этими «по умолчанию»? Отсутствие ясности: в каких объемах, местах, обстоятельствах необходима помощь. Вы действуете по привычному сценарию, не думая о других возможных вариантах.

Вы не можете знать, что думает о вас другой человек, пока он сам об этом не скажет.

Близкие люди — это не «ВСЕ». Это конкретные: мама, папа, бабушка, брат, тетя, муж, подруга.

И в отношениях с ними есть полезная опция, которая часто не используется: ЗАДАВАТЬ ВОПРОСЫ и ПРОЯСНЯТЬ СИТУАЦИЮ.

Близким можно сообщать о своих опасениях, с ними можно договариваться и общаться на волнующие темы.

Соня поэкспериментировала с вопросами:

«Мам-пап, я знаю, что вы всегда рады моей помощи на даче, а мне несложно вам оказывать ее. Но сегодня я хочу провести свой выходной на море. Хочу, но готова отказать себе в своем желании, потому что переживаю, что вы посчитаете меня плохой дочерью, если я не поеду помогать вам. Думаете ли вы обо мне так?»

«Мама, папа, мы можем договориться? Когда вам понадобится помощь на даче, вы скажете мне об этом заранее, чтобы я могла спланировать свой отдых?»

«Хватает ли вам от меня поддержки и помощи?»

Диалог и прозрачные договоренности дают шанс проявиться альтернативным вариантам ситуации. Две крайности: «когда я на даче с родителями — я хорошая дочь» и «когда я отдыхаю и не помогаю — плохая дочь» — это мало. Между этими полярностями как раз и возникает тревога, натягивается напряжение, которое заряжено фантазиями на тему «что подумают все».

Я не знаю, что ответят Сонины родители. И я не знаю, будет ли для нее актуально после нашей сессии задавать подобные вопросы. Она взрослая женщина, которая не обязана отпрашиваться и которую никто не может заставить сделать что-либо против ее воли. Но я точно знаю, что с этого момента огромный зал, наполненный эфемерными «всеми», сожмется до двух человек.