Брене Браун - Вопреки. Как оставаться собой, когда всё против тебя [litres]

Но есть одна сложность, я не раз сталкивалась с ней, анализируя результаты исследования. Даже инструменты корректного общения можно использовать для унижения группы людей. С инклюзивным языком происходит то же самое. Я приведу примеры.

Один участник лет тридцати рассказал, как ему пришлось поехать на машине к родителям из Лос-Анджелеса в Ньюпорт-Бич. Все утро в дороге он говорил себе, что хочет быть более вежливым и толерантным к проявлениям своего отца. Ссоры стали для них привычным способом общения, и сын хотел что-то изменить.

К обеду он добрался до пункта назначения. Заводя вежливый разговор на кухне, он спросил отца, что за люди недавно поселились по соседству.

Отец ответил: «Отличные соседи! Мы их приглашали на ужин пару раз и подружились. На следующей неделе пойдем к ним в гости. Они с Востока. Готовят особенные пельмени, которые очень хочет попробовать твоя мама». Сын рассказал, что в этот момент он резко оборвал отца:

«С Востока? Боже, пап, ты серьезно? Это же расизм!»

Отец не успел ничего возразить, а сын продолжал: «Говорить про людей “они с Востока” – это ужасно! Ты хотя бы знаешь, откуда они конкретно? Нет такой страны – Восток. Какой стыд!»

Отец отвернулся. Когда он наконец посмотрел на сына, в его глазах стояли слезы: «Прости, сынок. Я не знаю, чем так разозлил тебя. Все, что я говорю или делаю, недостаточно хорошо для тебя».

Тишина.

Отец добавил: «Я бы остался и послушал, какая я невежливая задница, но мне нужно отвезти соседку, которую я предположительно ненавижу, к врачу – ее мужу прооперировали катаракту. Она не водит машину и утром вызывала такси».

Во время нашего интервью сын сказал, что не знал, что ответить или как поступить, поэтому вышел из кухни, не дожидаясь, пока удалится отец.

Вторая история случилась со мной. Я вела короткий курс на полдня по сопротивлению стыду (ирония!) для двухсот участников. В середине курса мы устроили перерыв. Я копалась в своих записках – ко мне подошла женщина и сказала: «Вы даже не представляете, как задели меня утром».

Я оцепенела. Время замерло, в ушах привычно зазвенело, все поплыло перед глазами – типичная реакция на стыд. Я не успела и слова сказать, как она продолжила: «Ваша работа поменяла мой взгляд на жизнь. Благодаря вам я сохранила брак и воспитала детей. Сегодня я здесь, потому что вы – важный учитель в моей жизни. Но через пятнадцать минут после начала вашего курса я узнала, что вы поддерживаете дискриминацию. Я доверяла вам, а вы оказались фальшивкой».

Волна стыда накрыла меня. Деваться от нее было некуда . Все, что я смогла, – пробормотать: «Я не понимаю». Она ответила: «Вы употребили слово «выцыганить».

Я снова буркнула, что не понимаю.

Она прикрикнула: «Выцыганить! ВЫЦЫГАНИТЬ! Как произносится это слово по буквам?»

Вопрос был странный, но меня слишком далеко унесло в кроличью нору стыда, чтобы ответить что-нибудь полезное вроде: «Я вижу, что вы рассержены, давайте поговорим». Я прикинула, каким проверочным словом можно проверить написание. В голову лезла только цинга (конечно). «Хм-м-м… В-Ы-Ц-А-Г-А-Н-И-Т-Ь?»

Она завопила: «Нет! Нет такого слова! В-Ы-Ц-Ы-Г-А-Н-ИТ-Ь! Как «цыган»! Это расистское словечко, оно унижает цыган!»

Я задумалась. Может быть, я подсознательно ненавижу цыган и в ходе моего выступления незаметно выдала себя? Мог ли под маской приветливого социального работника скрываться цыганоненавистник?

Нет. Я понятия не имела, что это слово прозвучит обидно для цыган и моей слушательницы.

Вероятно, мое удивленное выражение лица дало ей понять, что я не вру. Она сказала: «О боже. Вы не знали.

Вы не специально так сказали, правда же?»

К этому моменту я расплакалась. «Извините, пожалуйста. Я понятия не имела, как это звучит. Я прошу прощения», – сказала я. Она обняла меня, и мы поговорили еще несколько минут. Когда группа вернулась с перерыва, я объяснила, что произошло, и принесла извинения группе за использование этого слова. Но если честно, я так и не пришла в себя в тот день.

Мужчина, навещавший отца, мог бы легко сказать: «Знаешь, пап, люди сейчас не говорят «с Востока», это может прозвучать грубо. Язык быстро меняется – думаю, тебе стоит знать, что общепринятый тон этого выражения сменился». Если бы он хотел проявить эмпатию, можно было бы добавить: «Я тоже каждый день узнаю что-нибудь новое».

Если моя работа действительно повлияла на ту женщину так сильно, она могла бы проявить душевную щедрость. Например, предположить, что я не хотела никого задеть. Она могла бы сказать: «Я не знаю, в курсе ли вы, но “выцыганить” – унизительное слово, основанное на болезненном для цыган стереотипе». Я почувствовала бы благодарность, а не всепоглощающий стыд.

Не знаю, как для вас, а мне важно знать, говорю ли я что-то настолько обидное. Я хочу, чтобы мои слова звучали по-доброму, потому что хорошо знаю, насколько это важно. Будет ли этот разговор неловким? Да. Сложно ли корректно рассказывать другому, как его слова тебя задели? Да. Необходимо ли при этом выходить в дикие условия? Да. Но для того, чтобы нас услышали, а не ушли в защиту, придется быть уязвимыми – это сложно сделать, когда мы превращаем слова в оружие.

Отвечая правдой на брехню и практикуясь в корректности, нужно для начала заглянуть в себя. Изучить свои реакции, провоцирующие на брехню или мешающие корректному общению.

Вернемся к семи элементам доверия. Вот какие ситуации требуют пристального внимания:

Границы. Как со мной можно разговаривать и как нельзя? Как я поступаю с границами, когда увязаю по колено в брехне?

Надежность. Брехня – это отказ от уверенности. Трудно доверять или быть тем, кому доверяют, когда в диалоге проскальзывает брехня.

Ответственность. Как я доношу до себя и других приоритет искренности над брехней? Что помогает реже ударяться в эмоции и оставаться корректной?

Тайна. Корректность предполагает конфиденциальность. Брехня игнорирует правду и нарушает договоренности.

Цельность. Что необходимо, чтобы оставаться верным себе перед лицом брехни? Как остановиться в пылу эмоций и сказать: «Знаешь, кажется, этот разговор перестал быть продуктивным»? Как сказать: «Мне нужно получше разобраться в вопросе, прежде чем говорить об этом»?

Отказ от оценки. Как удержаться и не считать себя проигравшим, когда правильно будет сказать: «Я плохо в этом разбираюсь. Расскажи, пожалуйста, как ты смотришь на этот вопрос и почему он для тебя важен»? Как увидеть возможность установить связь с кем-то в словах: «Я ничего об этом не знаю»?

Благородство. Какое самое доброжелательное и щедрое предположение я могу сделать об окружающих? Какие границы помогут мне быть добрее и терпимее?