Роберт Уилсон - Психология эволюции. Руководство по освобождению от запрограммированного поведения

Принц Жезлов – Огонь/Воздух: сексуальность плюс рассудок. Этот тип чаще всего оказывается втянутым в эмпирический мистицизм, которого не переносят местные Духовные Авторитеты: тантризм в Индии, рыцари-тамплиеры и ведьмы в средневековой Европе, Алистер Кроули и Вильгельм Райх в недавнем прошлом. (Кроули говорил, что эта карта является портретом его истинного «Я».)

Королева Жезлов – Огонь/Вода: сексуальность и эмоциональная политика. Уголовные суды изо дня в день видят немало лиц этого типа.

Мудрые каббалисты, разработавшие это иллюстрированное руководство к четырем основным контурам, снабдили его также ключом к высшему сознанию. Их учение гласило, что каждому элементу традиционной алхимии (Земля, Воздух, Огонь, Вода) соответствует одна из мастей Таро (Диски, Мечи, Жезлы, Кубки) и одна из букв Святого Непроизносимого Имени Бога – Йод-Хе-Вау-Хе . Эти соответствия выглядят следующим образом:

Логика этой системы образов совершенно ясна бессознательному уму, поэтому, как отмечает Юнг в « Психологии и алхимии », подобные ассоциации часто возникают в наших снах.

Цель Каббалы – «сделать микрокосм зеркалом макрокосма», то есть сделать человеческое существо совершенным подобием «Бога». Под этим понимается соединение воедино четырех «алхимических» элементов, символизируемых буквами Йод, Хе, Вау и Хе . Другими словами, приведение в равновесие четырех контуров.

Ту же идею мы встречаем в буддийских мандалах с четырьмя демонами по углам и кругом, символизирующим пробуждение, в центре.

«Замужняя» («женатый»), «мамаша» («папаша») – это характеристики индивида, не являющиеся научными, но безошибочно и сразу распознаваемые каждым. Они имеют отношение к острому ощущению времени . Родитель вынужден беспокоиться о том, как обеспечить биовыживательные бумажки не только для себя, но также для потомства и вообще на будущее.

Бихевиористы рассказывают нам замечательные истории о сложных поведенческих схемах, которые можно кондиционировать у подопытных животных. Они утверждают, что путем селективного закрепления можно так натренировать крысу, что при звуке колокольчика она взбежит по лесенке, нажмет кнопку А, пробежит по планке, спустится по другой лестнице, нажмет кнопку Б, бросится через клетку и замрет у кормушки в ожидании пищи.

Чтобы кому-нибудь не показалось, что эта книга написана с позиции превосходства, ниже будет рассмотрено подобное, хотя более сложное поведение, которому ее автор следовал на протяжении двадцати лет. Каждый вечер, перед тем как лечь спать, он устанавливал будильник. Утром сигнал будильника поднимал его с постели, он поспешно завтракал, выбегал из дома, чтобы успеть на автобус, доезжал до подземки, садился в вагон, ехал до здания фирмы, пробегал через вестибюль, садился в лифт, ехал на определенный этаж, входил в офис и в течение восьми часов занимался нудным (и в общем-то бессмысленным) трудом.

Данная поведенческая последовательность была сформирована, как сказал бы Б. Ф. Скиннер, путем закрепления, каждые две недели осуществлявшегося в форме выдачи биовыживательных бумажек (денег). Эти бумажки были необходимы для биовыживания четырех малолетних детей автора.

Читатель этой книги, вероятно, в состоянии вспомнить, пусть даже не очень отчетливо, импринтирование и кондиционирование каждого из этих контуров.

Мы все начинали с младенчества, в одномерном мире, орально прикованными к Матери. Чем дальше мы от нее уползали, тем выше было наше биовыживательное беспокойство, поэтому мы пытались как можно скорее возвратиться обратно. Ключевые импринтные события того периода, наряду с соответствующим кондиционированием, жестко определяют то, в какой мере мы сегодня проявляем

БЕСПОКОЙСТВО ИЛИ УВЕРЕННОСТЬ В СЕБЕ

УКОРЕНЕННОСТЬ ИЛИ СТРАСТЬ К ИССЛЕДОВАНИЯМ

ЗАВИСИМОСТЬ ИЛИ НЕЗАВИСИМОСТЬ

Затем, когда ДНК направила молекулы-посланники РНК в железы, эндокринную систему и т. д., произошла мутация . Наша морфология – все наше тело – изменилась, а заодно изменился наш «ум». Наш туннель реальности, таким образом, обрел второе измерение, когда мы встали на ноги и начали ходить вокруг дома, а также узнавать, над кем мы можем доминировать, кто может доминировать над нами, над кем можно доминировать (эмоционально запугивать) в одни моменты и нельзя – в другие и т. д. Из аморфного биовыживательного сознания в нас развилось упрямое индивидуальное эго . Путем импринтирования и кондиционирования в нас был закреплен особый стиль эмоционально-территориальной «политики».

Происходящее на этом этапе импринтирование и кондиционирование определяют следующие наши черты:

ДОМИНИРОВАНИЕ ИЛИ ПОДЧИНЕНИЕ

УВЕРЕННОСТЬ В СЕБЕ ИЛИ СОМНЕНИЯ В СЕБЕ

СИЛЬНОЕ ЭГО ИЛИ СЛАБОЕ ЭГО

ВЫСОКИЙ СТАТУС В СТАЕ ИЛИ НИЗКИЙ СТАТУС В СТАЕ

ОТДАЧА ПРИКАЗОВ ИЛИ СЛЕДОВАНИЕ ПРИКАЗАМ

«МОРАЛЬ ГОСПОД» ИЛИ «МОРАЛЬ РАБОВ»

В нас последовательно кондиционируется умение переключаться между этими рефлексами в зависимости от того, является ли статус человека, с которым мы общаемся, выше или ниже нашего. (Представители среднего класса – рейганисты-консерваторы, последователи Джона Бёрча и т. д. – всегда будут почитать тех, кто находится выше их в иерархии и всегда найдут причину преследовать – или хотя бы клевать – тех, чей статус ниже. Так, они всегда утверждают и на самом деле верят, что бедные обкрадывают их посредством социальных программ – на которые выделяется около 4 % денег налогоплательщиков – и никогда не «замечают», что военно-промышленному комплексу достается 72 % с каждого доллара, уплаченного ими в качестве налога. Это – нормальная социобиология млекопитающих.)

После того как туннель реальности второго контура жестко закрепляется, организм вновь претерпевает изменения и мутации, переходя к вербальному этапу, и в результате импринтируется стиль мышления третьего контура. Это значит, что помимо протоплазмического сознания и эго, свойственного млекопитающим, мы приобретаем человеческий ум , который создается человеческими артефактами и речью, в то же время создавая их.

Дикие дети, выросшие в изоляции от человеческого общества (артефактов и речи), не имеют « ума » в том смысле, в каком мы его понимаем; вот почему мы называем их «дикими».

На семантическом этапе импринтной уязвимости мы приобретаем:

БЕГЛОСТЬ РЕЧИ ИЛИ НЕВНЯТНОСТЬ РЕЧИ