Фрэнк Фаранда - Парадокс страха. Как одержимость безопасностью мешает нам жить

Вскоре после этого он как-то пришел и сказал, что чувствует странное стеснение в груди. Телесный опыт такого рода часто служит порталом к глубинным уровням психики. Чтобы добраться до этих уровней, я попросил его направить больше осознанного внимания на эту часть тела и описать, что он переживает: физические ощущения, образы, чувства. Он прикрыл глаза и сказал: «Это тяжесть, вроде груза. Давящая, мешающая дышать. Что-то у меня в груди… круглое и шероховатое… черное, липкое». Тут он сделал паузу и продолжил: «Я вижу что-то, это какая-то форма, какое-то место».

Там, в своем Воображаемом внутреннем пространстве, Манус обнаружил склад, заполненный ящиками и коробками. Он сравнил эту картину со сценой из фильма про Индиану Джонса, где Ковчег Завета был спрятан среди моря деревянных ящиков. Мы сидели с закрытыми глазами, Манус всматривался в темноту своего склада и заметил мальчика, карабкающегося по балкам.

На следующих сеансах мы провели много времени, разговаривая об этом мальчике. Грязный, заброшенный маленький ребенок, едва способный вынести наше присутствие, он был очень испуган. Со временем, однако, мы узнали его страхи и некоторые его мечты. Понемногу тело мальчика расслабилось, и он неохотно рассказал нам, почему так долго прятался.

От этого маленького мальчика мы узнали о непозволительных прикосновениях мужчины, которому он доверял, друга его матери. Это случилось только два раза, но этого хватило. Стыд, который Манус нес в себе после той травмы раннего возраста, загнал эти воспоминания в глубину бесконечного темного хранилища.

Когда воспоминания вернулись к нему через контакт с маленьким мальчиком – частью его самого, которая так долго пряталась, – это было хорошо знакомым и странно чуждым. Его отношения с этим маленьким внутренним мальчиком были, разумеется, сложными. Манус не только боялся боли, но и испытывал отвращение к «уродству» этой части себя самого. В тот период нашей работы он встретился со своим страхом перед отношениями. Он нашел во мне заботу и тепло, но в каждый момент близости испытывал потребность оттолкнуть меня. В отличие от его матери, я не ушел.

Мы с ним сидели в метафорической темноте и ждали, пока не случилось нечто парадоксальное. Наши глаза стали привыкать к темноте; Манус почувствовал себя в ней как дома.

Потребовалось много времени, чтобы паттерны страха и насилия ослабли и сформировались новые паттерны – переносимой уязвимости. Самым примечательным, однако, был следующий парадокс: когда мы сидим вместе с кем-то в своей темноте, то темнота медленно начинает меняться.

Мы неплохо работали вместе, пока однажды Манус не сказал, что его девушка предложила им пожениться и что он согласился. Она переезжала в другой город, и Манус подумал, что должен прекратить психотерапию. Мы провели еще несколько сеансов для проработки завершения терапии. Манус проделал прекрасную работу, но, естественно, нервничал, справится ли сам. Нам обоим было трудно проститься друг с другом. Я был искренне к нему привязан.

На последнем сеансе я заверил его, что он всегда может ко мне обратиться, если я ему понадоблюсь. Он встал и протянул руки, чтобы обнять меня, – раньше это было для него невозможно. Как часто бывает в моей работе, больше от него не было вестей. Точнее, не было до того письма, много лет спустя.

В письме Манус рассказывал, что женат и у них есть семилетняя дочь. Он размышлял о смене поколений и хотел сообщить мне, что боль и насилие остановятся на нем и не пойдут дальше, что его дочь растет, не ведая страха и стыда, отравивших его детство. Манус был уверен, что работа, проделанная им, чтобы себя исцелить, помогла ему разорвать порочный круг. «Я знаю, это просто одна маленькая девочка, – писал он, – всего лишь один человек. Но она моя дочь, и она свободна. Это кое-что значит, верно?»

Я написал ему ответное письмо, подтвердив, что это действительно «кое-что значит» и что сделанное им по силам каждому из нас. Он встретился сам с собой и отвоевал утраченное. Я написал, что очень за него рад.

Возможно, это неотделимое от моей профессии заблуждение, но я искренне верю, что любое социальное изменение осуществимо через индивида. Страх, накопленный нашим биологическим видом, и его последствия, формирующие наше общество, – это результат передачи травмы от личности к личности на протяжении бесчисленных поколений. Каждый из нас сам решает, какую часть целого он берется исцелить.

Работая психотерапевтом, я обнаружил, что путь к исцелению идет прямиком через наш самый главный страх – психологическую боль. Это, пожалуй, последний парадокс, и он не решается рациональным сознанием. Если пациентам удается провести достаточно времени вместе со мной в своей темноте, мы каким-то образом находим путь к исцелению. Они не только начинают меньше бояться темноты, но и сама темнота начинает трансформироваться. В ней медленно начинает проступать мягкий свет. Однако это не свет, который нас ослепляет; это свет мудрости, сострадания и любви.

В начале этой книги я рассказал, как нашел черепаху в квартире своей матери и обнаружил, что потайное отделение внутри нее пусто. Я знал, что это отделение чем-то важно, но не знал почему. Теперь я понимаю, что черепаха – нечто большее, чем медлительное создание в защитной броне. Под всей этой защитой есть место, где могут существовать ум и Воображение. Подсказка, которую я искал в этом отделении, – само это отделение.

Теперь я осознаю, насколько сам похож на черепаху. Приближаются опасности – и я втягиваю голову в плечи. На случай, если что-то обрушится на меня, есть защитный панцирь. Честно говоря, я мог бы при необходимости провести в этом панцире всю жизнь, но я стараюсь всегда помнить, что, хотя мир может быть опасным местом, он оказывается поистине прекрасным, когда мы рискуем высунуться наружу.

Я чрезвычайно признателен своей жене Хайди Фриз за бесконечную поддержку и самую настоящую помощь в создании этой книги. Я хочу поблагодарить Дугласа Рашкоффа за дружбу и веру в меня; своего литературного агента Джеффа Шрива за большую заботу об этой книге; Бренду, Яддиру, Кристину, Робин, Жермен и ребят из Mango за публикацию; Сьюзан Доминус за то, что всегда находила время прочесть мои первые наброски; Н. Х. за его воображение, Каролин Джейкобс за помощь в ходе всей работы, а также моих пациентов – за то, что указали мне путь.

Adolphs, R. (2008). Fear, faces, and the human amygdala. Current Opinion in Neurobiology , 18 (2), 166–172.

Adolphs, R. (2013). The biology of fear. Current Biology , 23 (2), R79–R93.

Alleg, H. (2006). The question (J. Calder, Trans.). Lincoln, NE: U of Nebraska Press (Original work published 1958).