Вадим Меджитов - Не-мужчина

Я невольно прокашлялся.

– Я даже не знаю, что сказать, – сказал я, отпивая еще сидра из бокала. – То есть ты имеешь в виду, что они подходят не к любой девушке, а к строго определенным? А что, если ты подойдешь к… другой девушке? Не из этого списка?

– Убежит, – просто ответил мне Миша, направляясь к барной стойке.

Через две минуты он вернулся с двумя новыми свеженаполненными бокалами да маленькой корзинкой с чипсами.

– Угощаю, – щедрой рукой он поставил передо мной полный бокал.

– Спасибо, – я даже немного растрогался. Совсем чуть-чуть, но все же.

Люблю, когда меня кормят. Сразу проникаюсь к таким людям симпатией и неземной любовью.

– Так что ты имеешь в виду под… «убежит»? – переспросил я его после моего краткого душевного прочувствования.

– То самое. Они поднимают руки, закрывают лицо и убегают прочь со всех ног. Боятся.

– Боятся отношений? – уточнил я.

– Скорее просто боятся. Им не хватает практики, а общество им эту практику запрещает по моральным принципам, делая из них пассивных, зашуганных существ без воли и свободы выбора. Они обречены знакомиться в своих узеньких загончиках, в которые их засовывает жизнь, или часто просто остаются одни.

– Но… несмотря ни на что, сейчас все равно очень многие девушки выходят замуж, – непонимающе возразил я.

– Они все равно остаются одни, Вадим. В этом и парадокс. Просто они понимают его, когда становится слишком поздно.

Я тупо смотрел на Мишу, пытаясь осознать и понять его последние слова. Мне никогда не приходила подобная мысль в голову – как можно стать одиноким, если ты замужем?

А потом я почему-то вспомнил (мое сознание работает поистине странно) политические очерки разных авторов про начало карьерного становления в Москве господина Ельцина. Писали, что его окружало множество сторонников и помощников, но он все равно ощущал себя донельзя одиноким, вдали от своей родной Свердловской области. Да, тебя посадили на место. Да, с твоим мнением официально считаются. Но никто не является тебе другом, все думают лишь о собственных интересах, а к тебе подходят, лишь когда им это надо.

Неужели девушки в замужестве чувствуют такое же одиночество, встречаются с таким же непониманием? Я вспомнил рассказ Олега про то, как его жене не хватало внимания. Что же все-таки она имела в виду на самом деле? Кто в этом мире сможет это объяснить?

Я тряхнул головой, освобождая ее от мрачных мыслей.

– Ну… – только и смог произнести я.

Миша подумал, что я ничего не понял, поэтому решил быстро перевести тему.

– В общем, забудь, не парься, – он небрежно махнул рукой. – Это все на самом деле ненужные мысли. Все равно понять других людей мы никогда до конца не сможем, все равно нам надо думать лишь о себе.

– Это немного эгоистично, – я слегка улыбнулся.

– А как иначе? А как по-другому? Они бегут, а я не могу их догнать, это уже будет насилием. Поэтому я принимаю в свой мир лишь тех, кто хочет этого.

– Так все же получается? Ну, знакомиться? – я оживился, чувствуя, как разговор постепенно переходит на позитивный лад.

Но последующие слова Миши грозили свалить меня в очередную темную депрессию на ближайшие выходные. Впрочем, так и получилось.

– Да… – он немного замялся. – Получается. Да…

Он нервно рассмеялся.

– Что такое? – я начал уже слегка нервничать.

Мое сознание, убаюканное алкоголем, вдруг пришло в состояние ожидания неминуемой тревоги.

– Я старался не встречаться с этими самыми… ну, кого я тебе расписывал. Те модельные куклы. Я хожу по обычным разным улицам, знакомлюсь с обычными хорошими девушками. И… да, некоторые принимают мое предложение о свидании.

– И-и-и-и? – мое сердце невольно начало отбивать неровную чечетку, стуча все быстрее и быстрее.

– Они все равно хотят от меня определенного поведения, хотят, чтобы я проявлял истинно мужские качества, не отходя от регламента ни на шаг. И я делаю все это, не сопротивляясь, а затем…

Я молчал, давая ему сформулировать до конца свою страшную мысль.

– Затем они все переводят в стадию секса, отдаются мне. Легко и непринужденно, без задних мыслей. И… – он на мгновение задумался, а его взгляд тревожно метался из стороны в сторону. – Мне вначале это нравилось, даже очень. Но потом я понял, что дальше не хочу с ними встречаться, они вдруг представлялись мне какими-то… пустыми. Я не могу до конца это объяснить… Как будто их и не существует вовсе, как будто…

Он обреченно посмотрел на меня, печально качая головой.

– Как будто они просто кусок мяса, которое я купил в магазине. Хорошее мясо, вкусное, в чем-то даже интересное, но о нем быстро забываешь после того, как его съел…

Мне вдруг стало очень плохо. Мир слегка пошатнулся, меня замутило, и я резко вспомнил тот самый стейк, который мы с Олегом заказывали в дорогом ресторане.

Так не должно быть… Только не по отношению к людям…

Миша сидел молча, неподвижно, положив голову на руки.

– Вадим… по старой дружбе… можешь сказать честно? Я мудак? – тихо спросил он у меня.

– Нет, – тут же четко ответил я.

Он поднял на меня свои грустные, полные боли глаза. Я ответил ему успокаивающим добродушным взглядом.

Но в душе у меня поселился ужас. Ведь это же хороший, воспитанный, добрый мальчик. Почему?

Почему общество не дает ему нормальных способов найти любимую жену? Почему мы должны проходить через все это, превращаясь в монстров, ненавидя сами себя?

Почему нас превращают в мужчин, кто это контролирует? Или это само собой так получилось?

Нет. Просто с этим миром что-то случилось. Ему нехорошо. Он болен. Но мы должны держаться… хотя бы пытаться…

Я как мог успокоил Мишу, перевел тему на другую, безопасную. Остаток вечера прошел вполне сносно, даже весело.

А на выходных… я полностью и без остатка погрузился в старую добрую темную, терпкую, безвыходную депрессию, не пытаясь больше бороться и находить какие-либо ответы.

Мне просто нужно было время все осознать и понять. А это возможно только через спокойствие и упрощение сознания. Ведь мы же не-мужчины, правда? Мы можем и имеем право мыслить нестандартно.

И, возможно, когда-то, в один неожиданный для нас день, мы найдем свою не-женщину.

Или сдохнем в одиночестве. Но это будет наш выбор.

Наверное, наш. Но даже в этом я уже не уверен.

Андрей, 52 года, до пенсии еще очень далеко, наслаждается жизнью.

Лето в Подмосковье – это отдельная романтическая баллада.

Раньше каждую пятницу дачники создавали такие масштабные пробки, что в них некоторые успевали завести новые отношения, обдумать всю свою печальную жизнь вдоль и поперек, а также по сотому разу проклясть всех своих недругов и близких людей.