Вадим Меджитов - Не-мужчина

Теперь же наше государство, сознательно и бесповоротно обвалив и без того шаткую национальную валюту до того грустного значения, что мы наблюдаем сегодня, и вовсе лишило многих наших соплеменников возможности отдаться гнилым объятьям Запада. Что привело к еще большим пробкам, но теперь они буквально каждый день, даже в выходные – все хотят поскорее попасть к себе в загородное имение, на время отгородившись от суеты большого столичного города.

И это в чем-то хорошо. Ведь только бедность и ограниченность в средствах может привести к тому, что человек станет ценить то немногое, что уже есть. Станет патриотом, проявит любовь к родным просторам.

Конечно, многие с этой мыслью не согласятся, но всем и не угодишь, верно? Главное, что хоть кто-то в нашей стране живет счастливо и безбедно, пусть и за счет других. Почему бы не порадоваться за них? Ну давайте, поднимем же бокалы!

Мне как-то сказали, что народ сегодня злой, лучше его не доводить. А я всегда был бедным и пушистым, поэтому с полным правом довожу всех и вся, в том числе и себя.

Мне как-то сказали, что если я настолько беден, то почему бы мне не взять кредит, не быть как все? Пробовал. Пытался. Разговаривал. Не дали. Сказали, что слишком беден. Но с того момента смотрю на всех должников с уважением, даже немного улыбаюсь при встрече. Всегда приятно пожимать руки достойным людям.

– Смотри, Вадим, недавно привезли из Франции гостинец, – мягкий голос с приятными модуляциями нежно вложил в мою ушную раковину теплые слова.

Андрей аккуратно передал мне слегка пыльную бутылку с красным сухим вином. Я с умным профессорским видом принялся изучать этикетку.

– Чудесно, – тихим, расслабленным голосом проговорил я, отдавая ценный зарубежный напиток обратно хозяину.

И он ушел резать голландский сыр и прочие диковинные заморские закуски к нашей вечерней приятной беседе.

В общем и целом Андрей был настоящим патриотом. Как и все те несчастные, кто мечтал вернуться на Родину, но пока грустно вздыхал о ней в своем скромном особняке в пригороде Лондона.

Часы плавно перемещали время ближе к десяти вечера, на улице разливалась мягкая неземная благодать. Было прохладно, но не холодно, а вечернее прекрасное небо мерцало украшениями-звездами, переливаясь таинственной синевой.

Я возлежал на мягком шезлонге, лениво прислушиваясь к стрекоту сверчков и прочей живности, которая окружала меня, гармонизируя со всем остальным чудесным и прекрасным миром. В этот самый момент я еще раз убедился, что я и правда не-мужчина, лишь часть всей этой простой, но в то же время загадочной природы, часть бытия и самой жизни. И мне вдруг жутко захотелось стать проще, стать естественней, но я понимал, что никогда таким не буду. Судьба хороших мальчиков – быть сложными, быть неудобными, в том числе и самим себе.

Судьба хороших мальчиков – быть плохими мальчиками. Потому что современное общество больше не может их принять. Люди стремятся к простоте и решению проблем. Создавать новые проблемы, чтобы решать старые? Такого редко кто потерпит.

Где же ты, тот сумасшедший человек, кто не ищет легких отношений? Кто хочет вот сразу много, сложно и многообразно?

Вот я дурачок. Сверчок вряд ли сможет мне ответить. У него свои сверчковые дела.

– Прошу, – глубокий голос Андрея снова как будто обнял меня, а его крепкая сильная мужская рука вложила в мою элегантный бокал, заполненный хорошим французским вином.

Я сделал пробный глоток, и мои вкусовые рецепторы тут же погрузились в блаженный экстаз, восхищаясь прекрасным зарубежным напитком. Темный осадок на душе, вызванный моими последними мыслями, вдруг пропал, исчез, испарился. Мне стало как-то хорошо, легко, спокойно.

– Очень достойно, – вслух похвалил я своего гостеприимного хозяина.

Андрей, подыгрывая мне, слегка поклонился.

– Благодарю. Рад, что мне удалось вам угодить, – он лег неподалеку на другой шезлонг и тоже принялся наслаждаться чудесным вином.

Мы немного помолчали. Обычно у нас разговор заходил о политике, но сегодня мы не торопились обсуждать последние новости. Это подождет.

– Иногда задумываюсь, – нарушил я наше приятное и спокойное молчание, – что людям для счастья действительно немного нужно.

– Избитая фраза, – Андрей слегка усмехнулся. – Она правдива только в том случае, если ты не переводишь в деньги все, что уже имеешь.

Я тут же невольно представил, сколько же зеленых иностранных бумажек сейчас держу в руке, и мне стало немного стыдно. Да, даже такое простое удовольствие, как хорошее вино, сейчас стоит недешево. И далеко не каждый себе это может позволить. Я так уж точно.

– Да… – только и смог сказать я в ответ.

– Не переживай, – подбодрил меня мой старый друг. – В чем-то ты и прав. В последнее время я стал задумываться, что любые мысленные усложнения только мешают мне жить. И я стал все чаще приезжать сюда.

– Я вижу, – я кивнул. – Даже сад теперь выглядит пристойно, не то что раньше.

Я указал рукой на красивые ряды цветов в отдалении, которые колыхались под нежными порывами легкого ветерка.

– Да…

Андрей слегка замялся.

– Маша иногда приезжает ко мне… помогает…

Я начал перебирать в уме все возможные варианты. У меня была крайне плохая память на имена.

– Маша… – я решил немного потянуть время.

– Дочь, Вадим. Моя дочка.

А. Да, теперь я вспомнил. Маленькая жизнерадостная девочка, которую Андрей и его жена зачали, когда им уже обоим было за сорок. Андрей хотел и раньше, но его любимая была занята карьерой да саморазвитием. Боялась, что упустит время и перестанет жить для себя, боялась, что жизнь станет слишком скучной и сложной одновременно. А все мы сегодня стремимся к легким отношениям.

Сейчас ей сколько? Десять? Двенадцать? Что-то около того. Милое, нежное создание. Я вдруг понял, что красивые цветы неподалеку полны любви и заботы в самом простом понимании этих слов.

Ведь Андрей донельзя любил свою дочку. Жалко, что современное государство это мало интересует.

– А… – я немного помедлил с вопросом. – Тебе разрешают?..

Нужно было получше сформулировать, но что сказано, то сказано.

Андрей грустно пожал плечами.

– По закону возможны периодические встречи. Иногда. Если повезет. И то я это пробил с немалым трудом и через суды.

Я осторожно повернул голову и на мгновение увидел перед собой усталого простого человека, которому и правда для счастья немногое надо. Я притворился, что вовсе не наблюдаю за ним, а просто тянусь за новым кусочком вкуснейшего мягкого сыра.

Интересно, считает ли себя Андрей мужчиной? Или же ему решительно все равно? Он как зверь, загнанный в клетку, для которого мир разделился на две неравные части. И в одной из этих частей растет его любимая дочка, его Маша, но прутья клетки прочны, пусть и совершенно невидимы для постороннего взгляда.