Николай Козлов - Как относиться к себе и к людям

Мне никто не обещал, что мир будет справедлив. В мире есть то, что есть, и справедливость бывает, если ее кто-то делает. Если мне это нравится, я могу ее где-то сделать. А если я или кто-то из моих знакомых ее не сделал — как к этому относиться? Сильно ли стоит заботиться о справедливости? Мне она нужна мало. Справедливость — понятие младших классов школы жизни. Более всего проблема несправедливости волнует подростков и преступников, то есть людей слабых и злых, лишенных, а я — не такой.

• Вот деньги. Если деньги сгорели — их не стало. Если мои деньги оказались не у меня — деньги в мире остались. И это — славно!

Несправедливость ко мне меня не увлекает хотя бы потому, что я не знаю, что приносит людям больше неприятностей: сама несправедливость или борьба с ней. Борьба за справедливость, как правило, это драка с истошными криками: "Отдай!" и ударами наотмашь.

• То есть для любителей подраться под благородными лозунгами вполне вкусная вещь.

Когда я устал или раздражен, я могу опереться на “справедливость” и начать считаться: “Вот, я… — А вот, ты… Это несправедливо!” Нормально: это хорошая дубинка, и навести порядок она помогает. Когда же я щедр, когда я забочусь и люблю — справедливость меня уже не волнует. Любовь и мудрость смотрят выше справедливости.

• Кроме того, я люблю наблюдать природу. Она прекрасна, хотя несправедлива абсолютно…

“Ах, он меня оставил! Ах, я стал одиноким…” О чем плач? Почему мы так отчаянно реагируем на одиночество? Мне нравится быть с людьми, но я умею жить один — и праздную свое одиночество. Одиночество — это состояние, когда ушли все посторонние, и я остался наедине с самым близким человеком — с самим собой.

• Кстати, мне остался еще целый мир — мир вокруг меня. О чем плакать?

Да, маленький ребенок, когда остается один, кричит. Никто его не развлекает, никто его не накормит, а сам он беспомощен. Но почему, оставленные в одиночестве, кричим и страдаем мы? Мы еще остались маленькими детьми? Без няньки — не можем? Мир не брал обязательств меня опекать и, тем более, развлекать, и если он подарил мне хорошего попутчика по жизни — спасибо, мир! Если же попутчик меня покинул — спасибо за то, что было. Вчера я мог праздновать нашу жизнь вместе, сегодня я буду праздновать свое одиночество. Одиночество, это — нормально. Это состояние, когда ушли все посторонние, и я остался наедине с самым близким человеком — с самим собой.

• Кстати, мне остался еще целый мир—мир вокруг меня. О чем плакать?

Человек, оставивший меня в одиночестве, вызывает у меня полное понимание: видимо, он просто считает меня взрослым человеком.

Никто не хочет быть сволочью, но жизнь иногда поворачивается боком не только к вам. И, уверяю вас, в сознании того, кого вы готовы заклеймить, все видится несколько иначе…

• Каждый из вас много раз оставлял других в беде. Ну и что? Вы не помните этого — у вас тысячи оправданий, и все они правдивы.

Человек, оставивший меня в беде, вызывает у меня полное понимание. Не все любят заниматься с инвалидами. Если позже он захочет восстановить наши контакты, я всегда буду к ним открыт и только рассмотрю их целесообразность. Совершенно не очевидно, что так же он оставит меня и в следующей беде. Плюс беды бывают не часто, а человек может быть очень нужным.

Естественно, при возможности я сделаю все хорошее для людей, ставших мне близкими. Я их люблю, потому что любить мне несложно, и я постоянен, потому что не требователен.

• “Нетребовательный ты наш…” — вздохнула моя жена. На это — смотри выше о моей требовательности к детям.

Но я свободен. И то, что я с человеком долго рядом, значит только то, что до сих пор мне этого хотелось. Если вдруг мои планы или настроения изменились — меня ничто не держит. Антуан де Сент-Экзюпери красиво сформулировал: "Мы в ответе за тех, кого приручили", но это благороднейшее положение легко превращается в дубинку в руках «прилипал», которые весьма охотно «приручаются» и потом на правах инвалидов требуют нести за них ответственность. Если я никого специально не приручал, то ни за кого ответственности не несу, а забочусь о тех, о ком считаю нужным.

• Для особо интересующихся сообщаю: специально я никого не приручал и делать этого не собираюсь.

Кстати, это преинтересная (а для многих — просто больная) проблема: как вступать в людьми в близкие отношения и не привязывать их к себе… Кто умеет — поделитесь секретами!

Я не требую привязанности от других и не привязываюсь сам. Привязанности — это веревки, и они не нужны мне. На мой взгляд, человек достоин того, чтобы освободиться от пут и выбирать свой путь самостоятельно.

• Если я правильно понимаю, к этому призывали также и Будда, и Кришна, и Христос (смотри первоисточники). К кому был привязан Будда? И что бы он сделал, если бы обнаружил у себя привязанность?

У меня нет родных, то есть людей, которые являются как бы частью меня, но много близких. Близкий для меня — любой, кто сейчас со мной рядом, и я люблю каждого — в той мере, в какой каждый мне это позволяет. Любовь — это тепло и забота, это то, что делаю я, что зависит только от меня, моего душевного богатства и моего выбора. Мне все равны — и мне все равно, кого любить, но в ситуации выбора я подарю свою любовь тому, вложение в кого даст более добрые плоды. Мудрость в повседневных контактах

ЛЮБОВЬ — ЭТО СВОБОДА

ПРИВЯЗАННОСТЬ — ЭТО РАБСТВО

Мини-тест: вас кто-то незаслуженно оскорбил. В такой ситуации вас заботит в первую очередь: — как бы ваша реакция (неудачная, или отсутствие реакции) не унизила вас в глазах окружающих; — как бы ответить ему порезче, чтобы он “заткнулся”; — как бы сохранить в душе доброе отношение к миру и к нему. Чем озабочены вы?

Для меня всегда главное — это правильное внутреннее отношение к происшедшему.

Конечно, важно, как вы сможете ответить человеку: мягко или жестко, остроумной фразой или молчанием, но важнее то, что будет у вас при этом в душе.