Карл Витакер - Полночные размышления семейного терапевта

Такое исследование семьи приемлемо для любого учреждения. Там любят именно такие вещи! Предоставив возможность рассказать свои истории, надо ясно выразить семье, что вы уважаете ее неповторимый стиль. Вы не хотите, чтобы они стали похожими на какую-то другую семью, вы надеетесь помочь им стать теми, кто они есть, и больше уважать самих себя. Вы постараетесь стать их приемным родителем, временным дедушкой, временным дядей или временным тренером. Вы хотите помочь им сделаться более сильной группой, чтобы члены семьи могли справиться со своей тревогой за пациента и тревогой за жизнь семьи.

Надо также ясно объяснить, каково ваше место в системе учреждения: каким вы следуете правилам, как ваше учреждение руководит вами, как оно распоряжается вашим временем, вашими действиями, как вы с семьей можете стать командой, отвечающей требованиям организации. Стоит также выразить ваше уважение к этой семье: к цепочке поколений ее прошлого, к ее будущим поколениям, здоровью и сегодняшним опасениям по поводу болезни. Иногда можно получить удовольствие, разговаривая с трехлетней или семилетней девочкой о том, сколько у нее будет детей, сколько девочек и сколько мальчиков, какого мужа она себе найдет. Такой разговор помогает семье говорить о своем будущем по-новому.

Большинство новшеств в психотерапии возникают случайно. Профессионалы не любят изобретений, пока забота о пациенте не вынуждает их что-то придумывать. Из-за своей неуверенности при индивидуальной терапии я перешел к работе с парами, а пытаясь вырваться из тупиков работы с парами, — к работе с семьями. И, наконец, я открыл, что можно организовать «большую семейную встречу» (family reunion).

В 1974 году меня случайно пригласили помочь провести встречу родственников. Их оказалось больше тридцати, и все они были разделены на два враждебных лагеря. Большинство из них жили в маленьком городке на Среднем Западе. Вот уже в течение пятнадцати лет третьему поколению одного клана не разрешали общаться с третьим поколением другого — и это в городке с населением 50 000 человек. Однажды психотерапевт среднего поколения и врач среднего поколения, устав от этой войны, позвонили мне, и я встречался со всеми этими тридцатью людьми пять дней подряд с утра до вечера. Моя роль заключалась в том, что я только произносил: «Чем я могу вам помочь?» — и потом один человек спрашивал другого: «А где ты был на последнее Рождество? Ко мне даже не зашел!» Кто-то еще говорил: «А почему ты не разговариваешь с моим отцом?» Через полминуты начинался полный бедлам.

Год или два после этого я начал устраивать такие большие встречи. У меня не было офиса, и стало не так интересно еженедельно общаться с семьями — надоедала нуклеарная семья. Так что для семьи, у которой возникли проблемы, я начал организовывать большие встречи родственников, включающие три поколения, всех дядюшек и теток, бывших супругов, новых любовников и любовниц, начальников по работе, иногда даже соседей.

Ко времени выхода на пенсию я уже ясно понимал, что такой подход прекрасен для встречи расширенной семейной группы. Я организовывал эти встречи так, что они проходили три дня подряд (по четыре терапевтических часа в день), а их участники жили эти три дня вместе. К своему удивлению, я открыл, что такие трехдневные встречи недирективной семейной терапии заканчиваются самопроизвольно. Когда семейный стресс начинает меняться, участники берут остальное на себя. Позже процесс изменения продолжают развивать телефонные переговоры, встречи подгрупп и т. д. Через какое-то время, рассказывая о такой встрече, участники отмечают боль во время и вскоре после нее, но, по обыкновению, отдаленные результаты оказываются позитивными: семья, взяв однажды власть в свои руки, естественным путем меняет себя, и взаимоотношения оздоравливаются.

В такой расширенной семье можно изменить лишь один элемент или фактор, и это катализирует изменение всей системы. Вам остается только наблюдать. Вы как бы председательствуете над этим хаосом, и он понемногу начинает сам собой оформляться и постепенно становится новым, не таким, каким был прежде. Вы находитесь вне системы, вы являетесь катализатором, а не участником, но каким-то образом ваше присутствие помогает системе измениться.

Родители, дети и дедушки-бабушки с обеих сторон образуют систему трех поколений. Это смесь двух разных стилей жизни: семья родителей папы и семья родителей мамы — и они находятся в одной комнате в течение восьми-двенадцати часов. Такое вмешательство — что-то вроде насильственной социализации. Поскольку они живут как бы в одном доме отдыха, между ними возникает взаимодействие. Терапия словно взрывает расширенную семью, добавляя симптомы, наблюдающиеся у мужа и его родителей, к симптомам жены и ее родителей.

Два разных стиля жизни вступают в прямой контакт. Терапевтическая команда открывает семейные напряжения и стили жизни родителей и их детей. Каждая семья хорошо умеет защищать собственный стиль жизни и по-своему поддерживать гомеостаз, но когда два разных стиля смешиваются и вынуждены вступить во взаимодействие, возникает новое напряжение. Тот факт, что это происходит в лабораторных условиях и длится два или три дня, дает участникам возможность в течение долгого времени реагировать на подобное переживание, а также помогает переносить стресс во время самой интенсивной встречи.

Если общество — родитель семьи, то расширенная семья — родитель супругов, как сами супруги — родители своих детей. И такая большая семейная встреча за три дня становится для семьи средой обитания, очень наглядной и сильнодействующей.

В семейной терапии чем больше участников, тем меньше нужен профессиональный терапевт. Как я уже говорил, при большой встрече трех поколений семьи наша роль заключается в том, чтобы быть катализаторами взаимодействия и найти для встречи время и предоставить место. Собственно говоря, не надо даже и вести встречу. Наша забота, наш отклик на боль семьи, выраженную или невыраженную, видимую или ту, о которой мы лишь догадываемся, является необходимым наркозом. Благодаря тревоге и напряженности ожидания, появляющихся в сознании людей, в процессе подготовки встречи уже накопились темы для обсуждения. Так что вопрос состоит только в том, чтобы кто-то осмелился и заговорил. Терапевт, если хочет, может структурировать ситуацию, рассказав немного о системной теории и развеяв фантазии о том, что он будет помогать.

Как только движение пошло — обычно заговаривают о семейной ситуации самые старшие, — битва началась, и терапевту остается только сесть и смотреть. Зачастую стресс бывает таким огромным, что он не может ничего добавить — ситуация слишком горяча, чтобы пытаться войти в нее. Традиционный терапевтический подход тут не работает, поскольку у такой встречи своя особая динамика и, возможно, ее не удастся повторить из-за проблем со временем, местом и расписанием участников. Тем не менее, за один, два или три дня интенсивной работы можно достичь заметного прояснения эмоционального климата, открытия новых возможностей, детриангуляции в некоторых патологических треугольниках, оживления взаимоотношений между группами людей, бывших близкими в прошлом, а также разрешения войн, которые открыто или тайно шли в нескольких поколениях.