Ольга Гордеева - Измененные состояния сознания и культура: хрестоматия

Тревога, связанная с внутренней неготовностью к употреблению галлюциногенов, может внешне проявляться в таких симптомах, как морская болезнь, понос, судороги*, тахикардия и повышенное кровяное давление. Эти элементы «дурного поведения» присутствуют во всех культурах, относительно которых у нас имеются соответствующие сведения. Всепроникающее присутствие музыки как неотъемлемой части галлюцинаторных ощущений лежит в основе наиболее сильных ритуалов, в которых социальное управляет измененными состояниями сознания индивидуума. (…)

Участник ритуала воспринимает структуру мелодии совершенно иначе, чем он воспринимал бы ее при нормально функционирующем сознании. (…) В одной из своих работ автор этой книги и этнограф–музыковед Кац показали: когда биохимические эффекты галлюциногена изменяют восприятие человека, музыка действует на его сознание подобно стрелочкам детского «лабиринта» [29]. Она дает индивидууму ряд шлагбаумов и указателей, благодаря которым он проходит свой путь. (…) Копирование культуры в визуальных ощущениях позволяет предположить, что внутренняя структура музыки может служить для достижения специфических целей. Например, она дает возможность жителю Амазонии увидеть духа–стражника лозы аяхуаска или вступить в контакт с особой сверхъестественной силой. Таким образом, и детский «лабиринт», и музыка в ритуале, связанном с употреблением галлюциногена, – жесткие системы. В одном случае ребенок ограничен в выборе своего пути рамками игрового поля, в другом – шаман посредством определенной мелодии управляет видениями своего подопечного.

(…) Вероятно, наиболее общей особенностью такой музыки являются звуки, представляющие собой треск, дробь или вибрации, которые всегда сопровождаются свистом или пением. Эти звуки вместе с человеческим голосом могут являться важной частью галлюцинаторных ощущений. Выстраивая, ломая и вновь восстанавливая структуры из кирпичиков сознания, они служат определенным культурным целям.

Если верить Людвигу [35], синестезия – обычное явление, сопровождающее употребление галлюциногенов. Большинство традиционных обществ не просто знакомы с этим явлением, а специально учитывают его в ритуале так, чтобы максимально обострить все чувства. Зрение, обоняние, осязание, слух и вкусовое восприятие усиливаются при помощи музыки. Даже в амазонских целительских сессиях, отчасти лишенных внешнего драматического напряжения, нагрузка на органы чувств настолько сильна, что может породить яркую внутреннюю драму. В других регионах мира, в том числе и у амазонских охотников, внешние атрибуты – танцы, яркая раскраска тела, разноцветные перья и прочие – помогают в стимуляции чувств.

Хотя основное предназначение ритуала состоит в том, чтобы снять тревогу, связанную с употреблением галлюциногенов, не все ритуалы преследуют эту цель. Клакхон [31] утверждает, что ритуалы становятся частью жизни общества в той мере, в какой они способствуют сплочению людей и восстановлению мира в случае ссор и конфликтов. Другое толкование ритуала дал Раппапорт [39]: он служит для обмена информацией – культурной, экологической и демографической – между различными местными племенами. Эта информация может использоваться ими для выработки краткосрочной экологической и социальной стратегии. (…) Удачным примером в этом смысле являются австралийские аборигены: употребление numypu, облаченное в форму ритуала, способно было свести к минимуму разрушительные антисоциальные тенденции. Такие антропологи, как Аберле [1] и Фернандес [21], обсуждая соответственно употребление пейотля* индейцами навахо* и религиозное движение бвити, признают позитивную роль использования галлюциногенов у народов, столкнувшихся с разрушением их культуры. (…)

Еще один тип ритуала связан с изменением социального статуса, когда человек оставляет в прошлом род своих занятий, индивидуальность и даже имя. Как в традиционном, так и в современном обществе люди публично заявляют о своем переходе из одного социального состояния в другое при помощи стандартного ритуала. Ритуал фиксирует момент перехода и превращает его в формальную процедуру. В традиционных обществах галлюциногены нередко становятся частью подобных ритуалов. Джонстон [28] описывает, как datura fatuosa (см. «Дурман»*) используется девушками племени чогана цонга в Мозамбике при достижении ими половой зрелости. Растение является неотъемлемой частью ритуала, в процессе которого девушки достигают единства с богом плодородия и этим освящают изменение своего социального статуса. Тернер [42] противопоставил формальной социальной структуре, отодвигающей человека на второй план, неформальные узы общества – антиструктурные, недифференцированные, непосредственные, иррациональные и отстаивающие права отдельного человека. Их важной характеристикой, по мнению ученого, является полное драматизма ритуальное действо, включая употребление галлюциногенов. Выход человека «за рамки» в ритуале перехода противоречит концепции социального порядка и дает начало «аутсайдерству» – группам, стоящим вне структур данной общественной системы.

Отдельные ритуалы, связанные с применением психотропных средств, действительно вызывают чувство неприятия. В некоторых традиционных обществах такие средства довольно часто использовались в воинственных и агрессивных целях. У ацтеков, которые, согласно имеющимся сведениям, включили в свой рацион по крайней мере четыре различных галлюциногена, эти растения имели политические функции. Они способствовали укреплению альянсов между ацтеками и подчиненными государствами, входящими в их империю. В то же время их давали военнопленным, которые должны были быть принесены в жертву. (…)

Ритуальное употребление психотропных средств в традиционных обществах иногда сопровождалось их передозировкой. Фернандес, проводивший исследования среди участников движения бвити, писал, что в ритуале освящения половой зрелости передозировка временами приводила к смертельным исходам. Польза, которую получало от ритуала общество, если так можно выразиться, перевешивала людские потери от несчастных случаев. Она заключалась в подтверждении согласия с общими религиозными целями и в достижении единства с богом. Это способствовало сплочению общества и поэтому было для него более важным, нежели случайная смерть.

Вопрос – что случится с обществом, если в нем появятся новые наркотические средства, – отражает еще один аспект ритуального употребления подобных средств. Хороший пример в этом смысле – австралийские аборигены. Использование ими галлюциногена numypu проходило в контролируемой посредством ритуала форме. Когда после прихода европейцев numypu стало им менее доступно, они перешли на употребление алкоголя. Результат оказался весьма негативным, и в первую очередь – из–за отсутствия ритуалов, которые бы регулировали роль этого наркотика в их обществе. (…)