Ольга Гордеева - Измененные состояния сознания и культура: хрестоматия

Что на самом деле происходит химически в этих системах, мы еще не знаем. Сейчас то, что происходит при действии ЛСД* и некоторых других психоактивных соединений, – это то, что (поскольку они настолько аналогичны вырабатываемым в организме соединениям.) они вызывают некоторые из следов памяти через ослабление пропускного механизма, который обычно удерживает их. Обычно мы постоянно держим эти ворота запертыми. (…)

У майя жрицы… протягивающие веревку, с шипами или без, сквозь собственный язык, могли при этом не чувствовать боли, поскольку происходит отключение сенсорных путей от языка, вероятно, благодаря некоторому когнитивному акту, наложению образа нечувствительного, даже некровоточащего языка на образ реального, поврежденного. И затем эта накладываемая структура становится реальной структурой.

(…) Здесь особенно подходит то, что Эндрю Вейл говорил о проводимости тепловой энергии в случае высокой температуры и о кинетической энергии в случае потока. При определенных условиях периферическая нервная система может принимать необычно большие количества физической энергии, преобразовывая эту энергию электрохимически и уводя ее далеко от периферии – в рассмотренном случае, от искалеченного языка… к ЦНС. И там, в свою очередь, это могло бы быть канализировано в высшие или дополнительные состояния сознания или иначе разрядиться не причиняющим вреда организму способом. Тогда, возможно, существует пропускающий механизм, который некоторым способом вместо сосредоточения или влияния на периферию просто отклоняет энергию. И это – лишь немногое, что нам известно в настоящее время. (…)

Ответа, являются ли действительная физическая боль или восприятие боли существенными для вызывания дополнительных состояний сознания, с очевидностью не существует. То, что, вероятно, происходит при самопричиненном «безболезненном увечье», является массированной сенсорной бомбардировкой и, возможно, массированным высвобождением химических соединений в концентрациях, которые являются весьма высокими. (…)

(…) С современным обществом не сочетаются ни способы, которыми традиционные сообщества интегрировали психохимические препараты в свою интеллектуальную культуру и социальную систему, ни цели данной интеграции, ни тот факт, что эти реалии являлись неотъемлемой частью человеческого поведения в течение тысячелетий. Так, существуют следующие различия: в доиндустриальном или племенном мире психотропные растения являются священными и магическими; они воспринимаются как живые существа со сверхъестественными свойствами. обеспечивая шаманам и, при особых обстоятельствах, обычным людям мост через пропасть, отделяющий известные сферы бытия от неизвестных. В так называемых примитивных обществах крупный прорыв, облегчаемый применением препаратов из этих растений, воспринимается как очень значимый для благосостояния индивидуума и сообщества. Дополнительные или высшие состояния, вызываемые этими растениями и другими техниками экстаза, всегда и повсюду считаются обладающими огромной терапевтической ценностью и интегрируются в этом качестве во многие незападные религиозные и медицинские системы. Не случайно, что в ряде подобных систем у индейцев Мексики и целитель, и пациент – оба принимают священные грибы или другие галлюциногены, чтобы вместе, рука об руку, исследовать иные миры, в которых скрываются причины болезни, – эти «иные миры», как проницательно отметил Ла Барр [8], являются не чем иным, как подсознательным.

Правда, что такие переживания. в традиционном мире полностью согласуются с религиозно–философскими системами, в которых они становятся институционализированы, системами, которые ценят и поощряют личные встречи со сверхъестественным и признают терапевтические свойства экстатических или высших состояний. И это, конечно, сразу же отделяет их от современных западных систем, религиозных и медицинских…

Археологические, исторические и этнографические данные свидетельствуют в пользу того, что психоактивная флора мира имеет значительную культурную историю не только в пределах современных традиционных культур, но также и в Европе… Мы могли бы зайти так далеко, чтобы утверждать, что. психоактивные растения действительно помогали определять историю культур, в которых они имели место, поскольку, как это обычно бывает в экстатическом трансе посвящения, индивидуум подтверждает для себя обоснованность религиозных и социальных традиций и обычаев своей группы, которые он наблюдал и слышал, повторял всю свою жизнь. В традиционном, до–индустриальном контексте магические растения служили, чтобы овеществлять и утверждать культуру предков для каждого последующего поколения, – не так, как аналогичные химические вещества это делают в нашем современном обществе. Мексиканский индеец, использующий семена утреннего сияния или грибы, всегда знает, куда его доставит его «путешествие»; все, что ему действительно требуется от магических растений, – это существенный прорыв в плане, так сказать, «моста» через пропасть между повседневным миром и миром экстраординарным (но не менее реальным), сверхъестественным, в котором, как он полагает, его социальная действительность имеет свое мистическое происхождение. …Уичоли пробуждаются от своих экстатических, вызванных пейотлем грез, чтобы воскликнуть: «Все так, как мои отцы объясняли мне!» (…) Идентичный аспект включения психоделического опыта в культуру был зарегистрирован среди кауилья* в Калифорнии, чьим традиционным галлюциногеном является Datura inoxia (см. «Дурман»*) [1], и у многих других туземных народов Северной и Южной Америки.

…Вряд ли ЛСД или ДМТ (см. «Диметилтриптамин»*) человек в нашем обществе использует с целью инкультурации (то есть интеграции в культуру). (…)

…Те же самые химические соединения, которые многие традиционные народы до сих пор воспринимают как священные, несущие добро, культурно интегрированные и существенные для здоровья отдельного человека и сообщества, химические соединения, которые, как мы знаем, имеют тысячелетнюю культурную историю, согласно нашим законам и социальным установкам, оцениваются (и эти свойства считаются им неотъемлемо присущими) как опасные, несущие зло и чуждые нашей этике… Ясно, что здесь решающим фактором является общество, а не химия. (…)

1. Bean L. J., Saubel K. S. Temalpakh: Cahuilla Indian knowledge and usage of plants. – Mrongo Indian Reservation, Calif., 1972.

2. Donaldson T. The George Catlin Indian gallery (Report for 1885, Pt. II). – Washington, D. C., 1886.

3. Duran fray D. Book of the gods and rites and the ancient calendar. – Norman, 1971.

4. Eliade M. Shamanism: Archaic techniques of ecstasy. – N. Y., 1964.