Инесса Ципоркина - Психологическая зависимость: как не разориться, покупая счастье

— А еще недавно, — добавила Алла, — Машка попросила ей найти преподавателя по английскому. Якобы хочет язык выучить. Но я-то знаю, что это все из-за него!

— Из-за Блума? — удивились мы.

Оказалось, что несколько страниц дневника были исписаны обещаниями непременно приехать к объекту вожделения и дать ему возможность насладиться Машкиным обществом.

Спустя несколько месяцев мы снова встретились с Аллой. Оказалось, что Машка усиленно занимается английским и собирается поступать в Московский Лингвистический Университет. В своем любовном безумии девушка оказалась страшной реалисткой. Рассуждала она приблизительно так: вот приедет она к любимому-неповторимому, и как они, скажите, будут разговаривать? Блум точно из-за нее русский учить не будет, он вообще, бедняжка, дислексией страдает. Значит, учить английский придется ей. Несправедливо, но ничего не поделаешь. А во-вторых, вот приедет Машка к Блуму, вот познакомятся, и что она ему скажет? Я девочка Машка, мамина-папина дочка, английский выучила, если что, могу в официантки пойти. Как-то не круто. Круто — когда студентка престижного вуза. Ну, там перспектива и все такое… В сочетании с Машкиными ногами и немереным обаянием должно сработать. Во всяком случае, так Машка будет чувствовать себя намного увереннее. И Машка честно пахала, приближая миг достижения заветной цели. Сейчас Машка студентка того самого Московского Лингвистического Университета, а мама Алла беспокоится о ее отношениях с мальчиком со второго курса. Вадимом, кажется, зовут.

Теперь представим, что случилось бы с этой Джульеттой, начни она не мечтать, а фантазировать. Вероятно, вообразила бы целую череду романтических свиданий с актером О. Блумом или прямо уж с эльфом Леголасом — а чего мелочиться-то? Через некоторое время фантазии бы поблекли, Блума-Леголаса сменил бы неотвратимо взрослеющий Г. Поттер, он же Д. Редклифф. Или простой и понятный сокурсник, что более продуктивно: о жизни самого богатого и популярного подростка Великобритании ничего достоверно узнать нельзя, а из жизни Петра Двукопытникова, ботана из параллельной группы, узнать можно все. Какой простор для фантазий!

Но в обоих случаях от субъекта грез — то есть от влюбленной особы — требуются не способности к языкам, а нечто гораздо более опасное. Умение открывать двери в иные миры, как сказал бы специалист в этом вопросе, фантаст Макс Фрай. Если в этом мире романтическое приключение с эльфийским принцем недоступно, можно повторить попытку в другом мире — в виртуальном. А окружающую действительность заклеймить презрением как бесперспективную. Или вообще испугаться холодного равнодушия со стороны вселенной, не желающей менять своих законов ради влюбленных подростков, мечтающих о неземной страсти. Страх вызовет желание спрятаться в свой кокон, закуклиться и ждать волшебного превращения гусеницы в бабочку.

Сами видите, насколько важно вовремя остановиться между «обнаружить и развить» и «испугаться и замкнуться». Игра разума начинается как поиск и эксперимент, а заканчивается как прятки и бегство.

Следовательно, необходимо не идти до конца, что бы тебе ни говорили безбашенные романтически настроенные храбрецы. Им, между прочим, ничего не грозит. В силу наличия чудного природного «средства контрацепции», а именно безбашенности. Это качество, вероятнее всего, сопутствует толстокожести и бесчувственности. Следовательно, и раздражители требуются мощные, чтобы насквозь пронимали. И вот, пожалуйста — носорог дает мимозе советы насчет того, как ей вернее ощутить полноту жизни!

Кстати, чувствительная, яркая и темпераментная натура особенно рискует перейти роковой Рубикон. И даже не заметить. Просто чуть больше страшилок в ряду воображаемых ситуаций, чуть дальше виртуальный мир от реального, чуть выше уровень дезориентации — и все. Скоро между этим миром и тем ляжет пропасть, а не какой-то там плевый Рубикон, в котором воды-то — аккурат лошадке напиться. Таскаться через эту психологическую пропасть туда-обратно уже не получится. Вот почему людям эмоционально неустойчивым, дезориентированным, наделенным, помимо прочего, богатым воображением стоит держаться подальше от дверей в другие миры.

В качестве примера приведем, с некоторыми предварительными пояснениями, цитату из романтического произведения, созданного И.В. Киреевским на одном дыхании в предновогоднем настроении 30 декабря 1830 года. Это монолог удачливого, воинственного, богатого и прославленного правителя, которого хитроумный колдун заставил все бросить и проиграть решающую битву, возмечтав о несбыточном. И вот, потеряв трон, власть и все свои сокровища, бывший правитель и воитель сетует: «Когда дорожил я властию, богатством и славою, умел я быть сильным и богатым. Я лишился сих благ только тогда, когда перестал желать их, и недостойными попечения моего почитаю я то, чему завидуют люди. Суета все блага земли! суета все, что обольщает желания человека, и чем пленительнее, чем менее истинно, тем более суета! Обман все прекрасное, и чем прекраснее, тем обманчивее; ибо лучшее, что есть в мире, это — мечта» [103].

В общем, получается, что в действительности ничего прекрасного не существует, а все, чего стоит хотеть — сплошной обман и непонятки. Если пожелаешь «недостойного», может, и будешь этого «недостойного» иметь вдосталь, до отрыжки и изжоги. Но помни, смертный: счастье твое, вплоть до побочных эффектов, есть не что иное, как суета сует, все суета! Значит, чем ты счастливее, тем ты суетнее, ничтожнее, ординарнее. Ибо глубокие натуры счастья не достигают, поелику им слишком многого хочется. Их мечты, согласно Киреевскому, «чем прекраснее, тем обманчивее». То есть в абсолюте все выдающиеся люди прямо в детстве должны захотеть прогуляться к краю Вселенной и заглянуть в ничто, в зазеркалье, в инобытие или еще в какую-нибудь разверзшуюся бездну. Если же пресловутая бездна поддастся и позволит в себя пялиться кому ни попадя, ее надо с презрением оставить для туристов и искать для себя новых, невиданных рубежей… И так по кругу до бесконечности.

Надо признать, что вся эта брусчатка из желаний и грез, которой дорога жизни вымощена, имеет для личности далеко не последнее значение. Но почему тогда записные фантазеры вместо дороги стараются создать завал, нагромождая целые горы бессмысленно наваленной «брусчатки»? Пытаются переосмыслить и воссоздать произведение политически грамотного скульптора «Булыжник — развлечение идиота» [104]? Или стараются компенсировать общее чувство рутинности, которое, надо признать, периодически охватывает даже весьма успешных людей? Не говоря уже про неуспешных. Для них погружение в фантазии — уже не бегство от реальности, а, наоборот, возвращение к жизни. Своеобразная инверсия, когда отдых и деятельность меняются местами. А что из этого выходит?