Аркадий Егидес - Лабиринты мышления или учеными не рождаются

Бывает, что автор стремится поместить большиетексты не только в фигуры–понятия, что мы прокомментировали выше, но и в пространство мещау фигурами–понятиями. Аэто мешает восприятию и фи–гур–понятий, и связующих линий. Главное, что в конце концов они мешают восприятию соотношения понятий. В этом случае лучше уж использовать сноску. Но любые необходимые, пусть и большие, текстовые пояснения,какмы уже говорили в материале о фигурах–понятиях, можно поместить опять же в выноски, а выноски расположить вне самой схемы (вокруг нее). Мы разобрались в оформлении фигур–понятий, в рисовании связующих линий, в использовании аксессуаров.

Теперь — некие общие замечания, которые можно отнести ко всему, о чем говорилось.

Эстетика и логика

Философский вопрос. Математики говорят о красивых и некрасивых формулах. А Моцарт однажды увидел издалека чью–то партитуру и воскликнул, что это плохая музыка. Так что логико–графические схемы тоже могут быть очень красивыми и не очень…

Прежде всего о фигурах. В гештальт–психологии бытует два термина: «Хорошая фигура» и «Плохая фигура». Можно говорить и в целом о схеме с такой вот эстетической точки зрения. Но если вопрос касается не изобразительного искусства, а логико–графического структурирования, то хорошая фигурадля нас — это не формальное соблюдение пропорций и художественное оформление пространства схемы, а легкость выделениянужных для понимания соотношения понятий ге–нпалыов.Их «видность». То есть они должны бьпь сразу увидены, усмотрены. И в дальнейшем не потеряны. Это в основном и должно нас заботить в схеме, а не формальное соответствие канонам красоты. Красота важна, но не в ущерб понятности смысла.

Многие авторы схем стремятся к симметрии, они считают симметрию более красивой. Но для понимания материала симметрия далеко не всегда нужна. И схема может лучше работать, если в ней есть элемент асимметрии. Асимметрия лучше для запоминания. Потому что запоминаетсялегчечто–то отличное отдругого.Чертежники–оформители любят прямоугольники. Им кажется это красивее. А нам нужны овалы — они легче выделяются из фона. С упомянутой выше главой «Работа студента с учебным материалом» в книге «Введение в специальность» (М.: Медгиз, 1980 и 1981) была такая история. Не удалось проследить за работой художника, и он «отредактировал» рисунки по канонам, с его точки зрения, красоты: в некоторых схемах вместо нарисованных нами не очень симметрично овалов он дал прямоугольники и расположил их очень уж симметрично. И испортил песню.

Будем считать одним из моментов, составляющих красоту схемы, ее компактность.Компактными или некомпактными могут бьпь, как мы обсуждали, фигуры–понятия. Компактными или некомпактными могут быть хитросплетения связующих фигуры–понятия линий. И компактной или некомпактной может быть вся схема. Компактность — не только элемент красоты, она служит и экономии места. При прочих равных условиях действительно лучше, чтобы схема была компактной. Но утрамбовывать материал до такой степени, чтобы разрушились нужные гештальты, не стоит.Туг компактность — ценность третьестепенная. Нам надо экономить время(на объяснения) и заботиться о понятностии «запоминаемости»материала.

Одинаковое отображаем одинаково, разное — по–разному

Мы все довольно бойко читаем не только русские слова, написанные русским алфавитом (кириллицей), но и английские слова, написанные латинским алфавитом (латиницей). А если русские слова написать латиницей, а английские — кириллицей, то бойкость чтения улетучивается. Можно, конечно, прочесть, но появляются явные затруднения. Привычка. И она не свыше нам дана, а долго формировалась родителями, школой, рекламой. Так что если одинаковое (русские слова) писать по–разному (то кириллицей, то латиницей), то вот они — затруднения. А если разное, то есть и русское и английское, писать только кириллицей или, наоборот, английское и русское писать только латиницей, то скорости в понимании текста это тоже не прибавит, а убавит. Если уж возникла необходимость отправить, допустим, телеграмму в Англию, а там только латиница, ну тогда уж как–нибудь справимся. Или если в художественном тексте проскочит «Хау дую ду?», проглотим и это, дескать, нас за неучей принимают, ну ладно, потерпим. Но в целом все–таки лучше писать русские слова — по–русски, английские — по–английски.

ИТАК, ДАВАЙТЕ ОДИНАКОВОЕ ОТОБРАЖАТЬ ОДИНАКОВО, А РАЗНОЕ — ПО–РАЗНОМУ.

В практике схематизации, однако, часторазныевидысвязеймежду понятиями спображакугсяодинаково.

Например, соотношения частей и целого отображают при помощи стрелок (см. рис. 73) и причинно–следственную зависимость также — с применением стрелок (см. рис. 74).

Рис. 73

Рис. 74

Но «части и целое» и «причины и следствия» — это разные виды соотношения понятий.

Еще один пример того, как абсолютно одинаково представлены совершенно разные соотношения понятий. На рис. 75 включением в большую рамку меньших рамок дано соотношение частей и целого (на социологическом материале). И точно также на рис. 76 выглядит классификация цветковых растений.

Рис. 75

Рис. 76

А одинаковые по сути соотношения понятий отображаются нередко по–разному. Например, соотношение частей и целого отображается

с помощью просто линий или стрелок, как на рис. 73. Но может, по воле автора, для этого использоваться и другой способ (см. рис. 77).

Рис. 77

Конечно, если говорить о «демократии», то вольному воля. Можно, если удобно почему–либо, одинаковое отобразить по–разному, а разное одинаково. Но тогда надо специально это оговорить. Мы пришли к выводу, что такая свобода вносит путаницу, требует дополнительных временных трат и дополнительных мыслительных усилий, которые более разумно потратить на собственно творчество, а не на распутывание того, что есть что. Из стремления к экономичному результативному мышлению еще раз провозгласим (пусть это будет звучать как лозунг): одинаковое отображаем одинаково, разное — по–разному.Свобода здесь действительно ограничивается. Но, как выразилась Марина Цветаева, «так нужен был сонет разговорившимся поэтам». Проигрываем в свободе, выигрываем во взаимопонимании.