Аркадий Егидес - Лабиринты мышления или учеными не рождаются

значимых ситуациях, А если можно обойтись текстовым описанием соотношения понятий, то, может бьпь, имеет смысл им и обойтись. Дешевле, Меньше бумаги, меньше времени на составление и на прочтение. Кроме того, ведь текстовые пояснения в схемах все равно бывают нужны. Но… в том–то и дело, что схематизация нужна тогда, когда нет четкости в текстах, когда текст непонятен.

К сожалению, многие авторы, пишущие в научном жанре, мнят себя столь интересными, что считают себя вправе переложить хлопоты по пониманиюих творчества на потребителя: я написал, а вы разбирайтесь. Иные же авторы специально стремятся к наукообразному усложнению, которое имеет к науке такое же отношение, как кич к искусству. Но здесь есть свои скрытые от читателя и от самого автора мотивы. Напишешь понятно, но с претензией на открытие — будет ясно, что король голый. «В восприятии есть зачатки мышления» — это звучит как что–то всем известное… А можно написать витиевато и менее понятно. «Перцептивные процессы, основанные на сенсорных впечатлениях (но ясно, что и то, и то — функция от стимул–объекта), в составе наглядно–действенного мышления являются предвестником и первым этапом на пути к понятийно–теоретическому мышлению». Смотришь, «и для шлейфа виртуальной мантии нужны уже пажи». А читателю приходится нырять в тину, чтобы добраться до бусинки. Добро бы еще до жемчужной, а то чаще ведь до пластмассовой.

Нет, не читатель должен доискиваться смысла сказанного писателем, а писатель должен заискивать перед читателем в этом смысле.

Впротивовес этим двум категориям, все же есть авторы, которые стремятся сделать все, чтобы быть понятыми читателем. Но их мало, потому что это трудно, потому что не всегда ясно, как писать понятно. Мы попытались разобраться. И вывели для себя несколько «правил». Поделимся своим опытом.

В этой книге не ставится задача научить писать романы. Речь идет о создании научногои научно–публицистическоготекстов. Хотя, если угодно, хороший научный текст всегда содержит элементы публицистики. А хороший журналист старается, чтобы его тексты были научно обоснованными. Мы возражаем только против так называемого научно–популярного жанра. В нем упрощаются мысли. А надо, чтобы упрощалось их изложение. Но тогда, в сущности, это и есть научная публицистика, а не популяризация.

* * *

Хорошо писать — это прежде всего не писать плохо.Что же касается

таланта, то он развивается; и художественные ли вставки, афоризмы ли, остроты ли — дело наживное. Об этом мы тоже чуть дальше поговорим чуть подробнее. Но главное для нас сейчас — набрать некий свод правил, ненарушение которых делает текст приемлемым, а не раздражающим.

Так что прежде всего обсудим нужный минимум. В силу того что авторам этой книги как специалистам приходится иметь дело с психологическими и социологическими текстами, для примеров будем брать в основном фрагменты из них. Но можно предположить, что в других науках вряд ли иное, скорее всего все обстоит примерно так же.

Мы не обещаем охватить все, что нужно. Здесь и мы только в начале процесса, но те примеры, которые попадут сюда, определенно важны. Мы не обещаем и особой системности в изложении, поэтому и порядок обсуждения — какой бог на душу положит. Просто будем отделять одно от другого тремя звездочками. Ну, приступим…

* * *

Не говорите банальностей. Утверждать что–либо имеет смысл, если возможнывозражения. Вот фраза из очень известного учебника психологии, выдержавшего много изданий. «Задача воспитателя должна заключаться… в том, чтобы путем систематической работы содействовать развитию положительных сторон…» Кто–нибудь думал, что надо воспитывать отрицательное? Впроцитированной фразе есть и другие «достоинства», которые всплывут в другом разговоре.

Может быть, и можно сказать что–то общеизвестное, но в качестве основания для доказательства чего–то, вытекающего из этого общеизвестного. Но не стоит же, на самом деле, проповедовать банальности. У одних людей это вызывает негодование: потеряно время, которое можно было бы потратить с большей пользой. Да и неприятно, когда тебя держат за недоразвитого. А у кого–то, наоборот, возникает необоснованное самолюбование: во, какие научные вещи я понимаю! Изобразим такую цепь банальностей в шуточной форме. «Речь состоит из произносимых слов. Их можно произносить разными интонациями и сопровождать различными жестами. Интонации могут быть утвердительными и вопросительными, могут быть вальяжными, ироничными». Так можно писать километрами. И это будут километры скуки.

Отчего быэто? А оттого, что когда нечего сказать, а сказатьхочет–ся, — говорят что–нибудь.

а * а

Перейдем теперь к другой темке. Вот автор пишет для изучающих науки людей: абитуриентов, студентов, аспирантов, преподавателей. Какие термины лучше использовать? Нам представляется, что это должны быть термины, понятные человеку со средним образованием. А если это монография для людей с высшим образованием в данной области, для научных уже работников? На наш взгляд, все равно имеет смысл ориентироваться на средний образовательный уровень. Ведь наука бесконечно дробится на узкие направления. И конфликтолог, скажем, может не знать терминов, фигурирующих в психолингвистике. А и то и другое вроде как психология. Так что целесообразно привести все к общему знаменателю — к уровню, полученному в общеобразовательной средней школе. Если, конечно, мы не пишем специально для 5–го или для 7–го класса.

Итак, термины, понятные выпускнику средней школы, можно использовать без разъяснений. Как мы убедились ранее, довольно заковыристый термин «морфема» разбирается в пятом классе. Но вот появляется для человека со средним образованием термин явно новый — его конечно же надо разъяснить. Разумеется, и будущий психолингвист, и будущий конфликтолог проходят в вузе и конфликтологию, и психолингвистику, но, едучи все время по своей узкоколейке, каждый наверняка забудет что–то из другой области. Может быть, какие–то фрагменты и запомнятся. Но ведь нам, пишущим, неизвестно — что. А забудется что–то точно, но тоже неизвестно — что именно. Поэтому с тем текстом, который ориентирован на высшее образование в «вашей» науке, поступим так. Если специалист иной области, чем наша, читает нашу статью–книгу, в которой доля новой для негоинформации — около тридцати процентов, — имеет смысл уточнять термины, то есть давать определения обозначаемым этими терминами понятиям. Иначе ему будет трудно понимать вас. При этом начать пользоваться этим новым термином без разъяснений можно после того, как он несколько раз бьи растолкован ранее.Расчет ведется все–таки на человека, который читает книгу от начала к концу, а не выборочно. Поскольку растолковывать термины приходится несколько раз, то можно это сопроводить напоминанием, что мы уже об этом говорили. Напоминание должно носить каждый раз некий новый вид. Если один раз сказали «как уже говорилось», то во второй раз можно сказать «разъяснение этому впервые дано нами выше…», а в третий раз придумать еще что–нибудь. А в четвертый, будем надеяться, разъяснений уже не потребуется.