Носсрат Пезешкян - Торговец и попугай. (Восточные истории и психотерапия).

Одна сорокалетняя персиянка, жена бизнесмена, во время своего путешествия по Европе пришла ко мне на прием. Она жаловалась на депрессию, нарушение сна, боли в нижней части живота. В Иране и Соединенных Штатах она прошла обследования и курс лечения. «Я просыпаюсь рано утром, но примерно до десяти часов остаюсь в постели. Я чувствую себя очень одинокой. Каждый раз я спрашиваю себя: зачем мне так рано вставать. Ведь моих детей нет со мной. Я больше не принимаю приглашений, хочу только быть дома. Часто начинаю плакать без всякой причины и не могу остановиться. Я перестала следить за своим внешним видом, не причесываюсь у парикмахера, не придаю никакого значения одежде, а раньше все было по-другому. Я стала очень нервной. Когда раздается телефонный звонок, меня внезапно охватывает сильная тревога. Я быстро вскакиваю, думая, а вдруг это звонит мой сын из Америки.Муж очень внимателен ко мне. Но я не знаю, почему меня все меньше и меньше тянет к нему».

Пациентка, мать троих сыновей, страдала от этих симптомов с тех пор, как ее младшего шестнадцатилетнего сына, по ее же собственному желанию, послали учиться в Соединенные Штаты. Во время беседы пациентка вновь и вновь упоминала свою старшую сестру, которая, по всей видимости, была для нее недосягаемым идеалом и в то же время опасной соперницей. Сестра вышла замуж за дипломата и поэтому могла разъезжать по разным странам. Для пациентки заграничные поездки стали олицетворением идеального образа жизни, который ей тоже хотелось бы вести. Но из-за мужа она была привязана к Ирану. Вместо нее стали ездить за границу оба ее сына. Старший сын учился в Германии, младший, к которому она была сильно привязана и о котором говорила, что он совсем не похож на ее других сыновей, учился в США и жил у сестры. Таким образом, у пациентки появился повод ездить за границу. Три месяца она гостила у сына в Америке и два месяца у старшего сына в Германии, который с приездом матери превращался в ее шофера, чтобы возить ее от одного врача к другому. На это он тратил весь свой годовой отпуск и даже вынужден был брать дополнительный за свой счет. Приезды матери стали причиной конфликтов между сыном и его женой-немкой, которая не могла помять такой формы проявления сыновней любви. Несмотря на то что выполнялись все ее желания, пациентка не была счастлива. Оказалось,могло разрешить возникшую проблему благодаря изменению позиции, перемене правил игры. Эффект неожиданности привлек на его сторону тех, кто смеялся.

Причина для благодарности

«Мне нужны деньги, не можешь ли ты одолжить сто туманов?» (денежный знак в Иране), – спросил один человек своего друга. «У меня есть деньги, но я их тебе не дам. Будь благодарен мне за это!» Человек сказал с возмущением: «То, что у тебя есть деньги, а ты не хочешь мне их дать, на худой конец я еще могу понять. Но то, что я тебе за это должен быть благодарен, это не только непонятно, это просто наглость». «Дорогой друг, ты попросил у меня денег. Я мог бы сказать: «Приди завтра». Назавтра я бы сказал: «Очень жаль, но сегодня я тебе их еще не могу дать, приди-ка послезавтра». Если бы ты опять пришел ко мне, я бы сказал: «Приди в конце недели». И так я бы тебя водил за нос до скончания века или по крайней мере до тех пор, пока кто-нибудь другой не дал бы тебе денег. Но такого ты бы не нашел, потому что только бы и делал, что ходил ко мне да рассчитывал на мои деньги. Вместо всего этого я тебе честно говорю, что не дам денег. Теперь ты можешь попытать счастья где-нибудь в другом месте. Так что будь мне благодарен!»

Один сорокавосьмилетний инженер, перс по происхождению, при содействии своего брата,учившегося в Германии, пришел ко мне на прием. На протяжении шести лет он страдал от коликообразных болей в желудке. Других симптомов он не мог назвать. Казалось, что ему не очень-то приятно было посещать психотерапевта. Он ничего не говорил о своих конфликтах, но постоянно возвращался к своему заболеванию – резким колющим болям в желудке, – которое не могли вылечить медикаментозными средствами ни у него на родине, ни за границей. Во время первой терапевтической беседы мы говорили о возможных сферах конфликтов, таких, как тело, профессия, преуспевание на работе, будущее и фантазия. Создалось впечатление, что за последнее время в фокусе всех переживаний пациента было его тело, прежде всего желудок. Я это заметил уже на первом приеме. Стоило в беседе коснуться тем, которые казались ему чреватыми конфликтами, волнующими или неприятными, как лицо его принимало страдальческое выражение, а рукой он хватался за верхнюю часть живота. Самое большое огорчение, по всей видимости, было связано с работой. Можно было предположить, что именно эта ситуация была первопричиной его конфликта. После окончания университета он получил диплом инженера. Затем поступил на работу в одной солидной фирме. Именно здесь его настигло то, что обычно называют профессиональным шоком. Несмотря на свою высокую квалификацию, он едва уживался со своими коллегами, и дело было не в разногласиях с ними. Напротив, пациента очень любили. Скорее всего, эти разногласия стали развиваться в нем самом.

Какой бы работой его ни нагружали, он все выполнял без возражений; если нужно было помочь коллеге, он делал это немедленно; если кому-нибудь нужен был совет, казалось, что только он мог его дать; если кто-либо ругался с ним, он только улыбался, сохраняя спокойствие. Был ли кто-то невежлив, несправедлив, необъективен по отношению к нему, он просто не обращал на это внимание. Короче говоря, все переживания он таил в себе, не делясь ни с кем.

Как ни почетна была для него роль доверенного лица и постоянно дающего – эту роль он взял на себя и в своей семье, постоянно примиряя всех и сглаживая конфликты, – тем не менее он внутренне страдал под тяжестью всего того, что валилось на него со всех сторон и что он нес на себе подобно терпеливому ослику.

Терапевтическая беседа оказалась не очень плодотворной. Пациент идентифицировал себя со своей ролью, слишком вошел в нее, чтобы суметь посмотреть на себя со стороны. Тогда я спросил, какой у него главный жизненный принцип, его девиз. Не задумываясь, с полной убежденностью, он процитировал Саади:

Если тебе причинили горе, учись переносить его. Через самоотречение и прощение ты освободишься от вины.

В этой жизненной установке есть много такого, что может порождать перегрузку, конфликт и стресс, от которых и страдал пациент: его вежливость, забвение своих собственных интересов из-за скромности, его отзывчивость, неспособность честно сказать «нет» и, наконец, чувство вины и страх получить отпор, чего он, по всей видимости, опасался больше всего и старался всячески избегать. Все это кристаллизовалось для него в строчках Саади, которые постоянно выступали в дальнейших беседах как главный, отправной жизненный принцип, определявший всю проблематику его отношений с людьми. Чтобы побудить пациента к смене позиции, я предложил ему противоположный жизненный принцип, который дополнил и расширил бы первоначальную концепцию пациента, тоже процитировав несколько строчек из стихотворения Саади: