Берт Хеллингер - Счастье, которое остается. Куда нас ведут семейные расстановки

Преданность начинается, когда нас охватывает движение, которое увлекает нас за собой и делает нас собранными. В этот момент мы отпускаем что-то и отдаемся этому движению.

Странным образом именно в преданности мы по-настоящему находимся в контакте с собой. В преданности прекращаются хлопоты. В ней мы находимся как вне себя, так и внутри себя, самозабвенно и в то же время полностью здесь. В ней мы находимся в чем-то другом и в то же время в движении.

Где мы чувствуем преданность больше всего? Когда мы собранно смотрим на то мощное, что стоит напротив нас и притягивает нас и все равно остается непостижимо таинственным. И это созерцание является чистой воды преданностью и самоотдачей без движения. Это преданность, которая остается, преданность как настоящее присутствие «здесь и сейчас».

Искренний означает исходящий изнутри. Искренняя связь исходит изнутри, от одного к другому. Что же является у нас самым глубинным? Наша душа и наше сердце. Искренняя связь соединяет одну душу с другой и одно сердце с другим сердцем.

Что это за душа? Что это за сердце? Это моя душа? Это мое сердце? Или это общая душа, общее сердце? И, может быть, это такая душа, которая выходит как за пределы меня, так и за пределы тебя? Может быть, это такое большое сердце, которое превосходит мое сердце и твое сердце?

Тогда где мы становимся искренними? Внутри себя или снаружи? Или внутри чего-то, что охватывает нас обоих?

Становясь близкими друг с другом, мы одновременно становимся близкими с чем-то еще, но при этом сохраняем дистанцию. Потому что это другое остается за пределами нас. Поэтому мы одновременно и близки, и все-таки не близки. Но мы близки не снаружи. Мы становимся близкими друг другу в чем-то, что охватывает нас. То есть мы близки друг другу в чем-то большем, и это дает нам уверенность в нашей близости и искренности.

Что же тогда происходит с нами, когда мы любим друг друга как мужчина и женщина? Мы находимся внутри, и в то же время мы находимся за пределами себя.

Дети счастливы, когда их счастливые родители смотрят на них. Не один, а оба родителя. Когда оба родителя, глядя на ребенка, счастливы? Когда они уважают, любят и с радостью принимают в ребенке то, что есть в нем от партнера, мужчины или женщины.

Мы много говорим о любви. Но как любовь проявляется наилучшим образом? Когда я рад своему партнеру, именно такому, какой он есть. И когда я рад своему ребенку, именно такому, какой он есть.

И происходит тогда, когда родители вдруг начинают воспринимать ту власть, которой они располагают в отношении ребенка, как поручение. Не как собственную власть, а как власть на какое-то время во благо ребенка. Это, прежде всего, касается матерей, так как они познают эту власть очень глубоко, потому что долгое время живут в симбиозе с ребенком.

Некоторое время назад я был на одном курсе, где присутствовала женщина с пятимесячным ребенком, которого она кормила грудью. Она сидела рядом со мной. Я сказал ей: «Смотри шире, за границы своего ребенка, на что-то, что находится далеко за ним». Она посмотрела за него. Вдруг ребенок глубоко вздохнул и улыбнулся мне. Он стал счастливым.

Итак, если родители смотрят на детей в контексте, выходящем за рамки личного, все они становятся более свободными — как родители, так и ребенок. Тогда они могут более свободно выполнять свое предназначением, радоваться ему, и таким образом они отпускают друг друга так далеко, насколько это необходимо.

Что это за даль, в которую посмотрела женщина? Это собственная судьба каждого их них: ее и ее ребенка. Это даже что-то еще за пределами судьбы. Это что-то, что остается для нас скрытым. Перед этим мы остаемся смиренными, и, несмотря на это, мы знаем, что Оно особым образом ведет и несет нас.

Самые большие проблемы для детей создает их представление, что они могут или имеют право взять что-то на себя за своих родителей или предков. Это приводит к бесконечным проблемам для детей. А также определенным образом и для родителей тоже. Для того чтобы понять это, нужно кое-что знать о различиях между разными видами совести.

Мы чувствуем нашу личную совесть как чистую и как нечистую или как невиновность и как вину. Многие люди думают, что это связано с добром и злом. Но это не так. Это связано с принадлежностью к семье. При помощи своей совести каждый инстинктивно знает, что он должен делать для того, чтобы принадлежать к своей семье. Ребенок инстинктивно знает, что он должен делать для того, чтобы принадлежать к семье. Если он ведет себя соответствующим образом, его совесть чиста. Чистая совесть означает: я чувствую, что имею право принадлежать к семье.

Если ребенок отступает от этого, или если мы отступаем от этого, то у нас появляется страх потерять право на принадлежность. Мы ощущаем этот страх как нечистую совесть. То есть нечистая совесть означает: я боюсь, что я потерял свое право на принадлежность.

Мы по-разному чувствуем чистую и нечистую совесть в разных группах. Мы даже чувствуем ее по-разному по отношению к разным людям. Например, в отношении отца у нас другая совесть, чем в отношении матери, а в профессии наша совесть отличается от нашей совести дома. То есть совесть постоянно изменяется, так как наше восприятие отличается от группы к группе и от человека к человеку, потому что в зависимости от группы и от человека нам приходится делать разные вещи для того, чтобы иметь право на принадлежность.

Совесть помогает нам отличать тех, кто принадлежит к нам, от тех, кто к нам не принадлежит. Привязывая нас к нашей семье, совесть отделяет нас от других групп и людей, и она требует от нас отделиться от них. Поэтому часто, когда мы следуем голосу нашей совести, мы испытываем отрицательные или даже враждебные чувства в отношении других людей и групп. Это отвержение связано с потребностью в принадлежности, и оно имеет мало отношения или вообще не имеет никакого отношения к вопросам добра и зла.

Итак, это одна совесть — личная совесть, та, которую мы ощущаем. С помощью этой совести мы делаем различия между добром и злом, но всегда относительно какой-то определенной группы.

Но есть еще другая, скрытая, архаичная, коллективная совесть. Эта совесть следует другим принципам, чем та совесть, которую мы чувствуем. Это совесть всей группы. Эта совесть следит за тем, чтобы в семье все подчинялись определенным порядкам, важным для выживания и сплоченности группы.

Первое правило, относящееся к этим порядкам, состоит в том, что каждый, кто принадлежит к системе, имеет равное право на принадлежность. Но под влиянием личной совести, которую мы чувствуем, мы иногда исключаем из семьи некоторых ее членов. Например, тех, кого мы считаем плохими, а также тех, кого мы боимся. Мы исключаем их, потому что считаем, что они для нас опасны.