Александр Моховиков - Суицидология: Прошлое и настоящее: Проблема самоубийства в трудах философов, социологов, психотерапевтов и в художественных текстах

Способы совершения самоубийств отличаются большим разнообразием. Женщины предпочитают отравляться, бросаться с высоты или в воду. Замечательно, что водопад Иматра в Финляндии, близ Выборга, имел заманчивость для решивших покончить с собою. В 1911 году в него из приезжих бросилось в течение лета 59 человек, из коих одна треть женщин.

Существует двоякий взгляд на самоубийство, совершаемое сознательно и без всяких признаков органического душевного расстройства. Одни видят в нем исключительно малодушие, вызываемое отвращением к жизни и страхом возможных в ней и даже вероятных испытаний, ввиду отсутствия или непрочности так называемого «личного счастья»; другие, напротив, считают его проявлением силы характера и твердой решимости. В действительности оба эти взгляда по большой части применимы к одним и тем же случаям: мысль о самоубийстве в своем постепенном развитии в целом ряде случаев есть проявление малодушия и отсутствия стойкости воли в борьбе с тяжелыми условиями существования. «Vivere est militare» 49, — говорит Сенека. Уход с поля этой битвы очень часто вызывается жалостью к себе, которую глубокий мыслитель Марк Аврелий называет «самым презренным видом малодушия», причем человек самовольно гасит в себе огонек жизни, могущий согревать других. Но самое осуществление этого желания «уйти», столь идущее вразрез с естественным чувством самосохранения, требует сильного напряжения воли в минуты, предшествующие нажатию пружины револьвера, закреплению приготовленной петли, принятию яда и т. п. Довольно часто в этом осуществлении замечается особая торопливость и настойчивое желание поскорей «покончить с собой», не зависящее притом от окружающей обстановки или среды. В другом месте («На жизненном пути», том III — «Житейские драмы») мною рассказан ряд лично известных мне случаев, в которых, как, например, и в приведенной выше истории о пропавшей серьге, внешний повод к трагическому решению, по жестокой иронии судьбы, устранялся совершенно почти вслед за смертью самоубийцы.

Нельзя, однако, отрицать таких положений, в которых самоубийство встречало себе оправдание даже в прежних карательных о нем постановлениях (Уложение о наказаниях 1885 года, статья 1471) и может быть вполне понятно с нравственной точки зрения. Таковы: грозящие целомудренной женщине неотвратимое насилие и поругание, которых ничем, кроме лишения себя жизни, избежать нельзя; необходимость, жертвуя своей жизнью для спасения ближних, «положить душу свою за други своя» или совершить то же для блага родных. Сюда же можно отнести редкие самоубийства, совершаемые в состоянии тяжкой неизлечимой болезни, мучительной для окружающих, ложащейся на них тяжким бременем, истощающим их трудовые и духовные силы. Тут руководящим мотивом является сознательный альтруизм.

Такова далеко не полная картина истребительного недуга, все более и более надвигающегося на людское общежитие. Его вредоносные I корни разрастаются в среде «труждающихся и обремененных», он пожирает молодые силы, отнимая у них надежды накануне их, быть может, яркого и полезного расцвета, он толкает людей зрелых и старых на вредный пример потери и упадка энергии при встрече с неизбежными испытаниями жизни, смысл которой состоит в исполнении долга относительно людского общежития, а не в призрачном довольстве и спокойствии хрупкого личного счастья.

Весь более или менее цивилизованный и культурный мир находится теперь в состоянии брожения, переживает трагические условия для jcitoero будущего переустройства. При сложных требованиях этого неизбежного строительства дорог каждый работник, каждый, кто может на своем жизненном пути подать утешение, оказать поддержку, внушить бодрость своим ближним. В этой мысли и убеждении надо воспитывать личным примером молодое поколение, отстраняя от него словом и делом те вредные влияния, о которых говорилось выше. Не прекращая своего постылого существования, надо уметь умереть для своего личного счастья — и ожить в деятельной заботе о других, и в этом найти истинное значение и действительную задачу жизни... В сороковых годах прошлого столетия, во Франции, под влиянием увлечения уродливыми сторонами романтизма, чрезвычайно увеличились, по свидетельству современников, самоубийства. Вот как отозвалась на это знаменитая Жорж Занд, в свое время прошедшая через искушение лишить себя жизни: «Нужно любить, страдать, плакать, надеяться, трудиться – быть. Падения, раны, недочеты, тщетные надежды — с этим считаться не надо, — нужно встать, собрать окровавленные обломки своего сердца и с этим трофеем продолжать свой путь до призыва к другой жизни».

Психологическое исследование

Старообрядческое семейство Ковалевых принадлежит к давним обитателям Терновских хуторов, и родоначальник нынешнего поколения Ковалевых уже в начале настоящего столетия владел усадьбой, получившей ныне столь печальную известность. Этот родоначальник давал у себя приют прохожим, в особенности перехожим раскольникам, и завещал такой же долг своим потомкам. Последняя владелица хуторов, старуха Ковалева, строго исполняла заветы предка, который был отцом ее мужа, и в усадьбе ее находили приют не только перехожие сектанты ее веры, но существовало даже целое учреждение — скит, в котором имели постоянное пребывание представители секты обоего пола, ведущие безбрачную жизнь и составлявшие нечто вроде старообрядческого монастыря.

До осени 1896 года в Ковалевских хуторах существовали две совершенно чуждые друг другу жизни — жизнь скита и трудовая жизнь хозяев усадьбы и их родственников. Эти жизни были близки только по месту, но в других отношениях близости не было, за исключением того обстоятельства, что отдельные члены семейства Ковалевых сближались со скитом и являлись его поклонниками и паломниками. Но главным образом скит в усадьбе Ковалевых являлся всероссийским религиозно-благотворительным учреждением, согласно устному завещанию основателя Ковалевской усадьбы и семьи. Представительницей хутора и его жизни является старуха Ковалева, мать Федора Ковалева, а представительницей скита — Виталия.

Мирная, безмятежная жизнь Терновских хуторов была нарушена брожением, начавшимся в среде скита осенью 1896 года. Виталия и Поля стали постоянно говорить об имеющих якобы наступить преследованиях; еще не было речи о пришествии антихриста, об антихристовой печати и прочем, а говорилось только об ожидаемых якобы общих мерах против раскола. Проповеди и предсказания Виталии на этот счет производили значительное действие и вызывали волнение и беспокойство, которое она никогда не старалась успокоить, а напротив, старалась усилить и раздуть. Никогда из ее уст не раздавались слова надежды и примирения. Она постоянно поддерживала возбуждение и запугивала — часто говорила, что наступят еще худшие времена и что нужно всего ждать. Постоянные чувства, свойственные обитателям скита: раздражение, подозрительность, неосновательные страхи — теперь сказывались у Виталии в большей степени, чем прежде. Ее тревожные речи действовали на окружающих, в особенности на молодых женщин и на подростков, но также и на старуху Ковалеву. Последняя часто плакала и говорила детям: «Я умру, как вы останетесь без меня?»