Дэрил Шарп - Психологические типы. Юнговская типологическая модель

Экстравертное мышление обусловлено объективными данными, передаваемыми через восприятие (иначе апперцепцию). Как рациональная функция или функция суждения, мышление содержит суждение в самом себе В случае экстравертного мышления любое суждение строится на критерии, получаемом из внешних условий, то есть тех, которые передаются традицией или образованием.

Экстравертные мыслительные типы настолько увлечены объектом, что без него они просто не могут существовать. Их рефлексия все время вращается вокруг внешних условий и обстоятельств. Это может быть столь же плодотворным, что и в случае интровертного мышления, которое не ориентируется на непосредственный объективный опыт, или на общие и объективно сформулированные идеи. Согласно Юнгу, экстравертный мыслительный тип-человек, который, — конечно лишь постольку, поскольку он представляет собою чистый тип, — имеет стремление ставить всю совокупность своих жизненных проявлений в зависимость от интеллектуальных выводов, в конечном счете, ориентирующихся всегда по объективно данному, — или по объективным фактам, или по общезначимым идеям Человек такого типа придает решающую силу объективной действительности, или, соответственно, ее объективно ориентированной интеллектуальной формуле, — и, притом, не только по отношению к самому себе, но и по отношению к окружающей среде.

В лучшем случае, мыслители-экстраверты становятся государственными деятелями, адвокатами, учеными-практиками, почтенными академиками, успешными антрепренерами Они превосходны в организации любого дела, будь то проект на бумаге, повседневная жизнь или деловая встреча. Владея хорошим чувством реальности, они вносят ясность в эмоциональные ситуации. Они составляют положительное качество любой организации, любого комитета — ибо знают букву закона и знают как эту букву применять на практике.

Наихудшим для этого типа является религиозный фанатик, политический оппортунист, зубрила, строгий учитель, не терпящий разногласий.

Согласно Юнгу, в своем крайнем выражении, экстравертныс мыслительные типы подчиняют как себя, так и других интеллектуальной “формуле” системе правил, идеалов и принципов, которые, в конце концов, становятся жестким моральным кодом. Их отметкой являются справедливость и истина, основанные на том, что они рассматривают, как чистейшее постигаемое описание объективной реальности “Обязан” и “должен” — типичные наиболее выпуклые аспекты их интеллектуальной точки зрения. Все окружающее их должно, для всеобщего блага, подчиниться “универсальному закону”.

Если формула достаточно широка, то такой тип может сыграть в общественной жизни чрезвычайно полезную роль в качестве реформатора, общественного обвинителя и “очистителя совести”, а также пропагандиста важных новаций. Но чем уже формула, тем скорее этот тип превращается в брюзгу, резонера и пустослова, самодовольного критика, который хотел бы втиснуть и себя, и других в какую-нибудь схему.

Лучший аспект экстравертной установки находится на периферии их сферы деятельности, где неблагоприятные воздействия их тирании не столь заметны. Испытывать на себе дурные последствия экстравертной формулы приходится больше всего близким родственникам и друзьям, ибо они первые неумолимо осчастливливаются ею.

Наиболее пагубные эффекты экстравертного мышления приходятся на долю самого субъекта, поскольку там, где основными параметрами существования оказываются объективные идеи, идеалы, правила и принципы, там очень мало внимания уделяется самому субъекту.

То обстоятельство, что никогда не было и никогда не будет такой интеллектуальной формулы которая могла бы вместить в себе и надлежащим образом выразить полноту жизни и ее возможности вызывает некоторую задержку и, соответственно, исключение других важных жизненных форм и жизненных проявлении. У человека этого типа в первую очередь подвергнутся подавлению все, зависящие от чувства жизненные формы, как, например вкус, эстетические представления, художественное чутье и понимание культ и переживание дружбы и т д. Иррациональные формы — религиозный опыт, страсти и т п — зачастую бывают полностью вытеснены из сознания. Существуют, правда, исключительные люди которые могут всю свою жизнь при нести в жертву одной определенной формуле, однако, большинство не в состоянии жить в такой исключительности сколь нибудь длительно. Рано или поздно, в зависимости от внешних обстоятельств и внутреннего предрасположения, вытесненные интеллектуальной установкой жизненные фор мы косвенно обнаружатся через нарушение сознательного образа жизни. Когда такое расстройство достигнет определенного уровня, то можно говорить о неврозе.

Функцией, наиболее антитетичной по отношению к мышлению, является чувство. Следовательно, у данного типа, как видно на диаграмме интровертное чувство бесспорно окажется подчиненным. Это означает, что всякая деятельность, зависящая от чувства, — эстетический вкус, чувство артистизма, приобретение друзей, время, проводимое с семьей, любовные взаимоотношения и так далее, — по большей части, будут страдать Мария Луиза фон Франц описывает интровертное чувство как “очень трудное для понимания”.

Хорошим примером для этого является австрийский поэт Раинер Мария Рильке. Однажды он написал “Я люблю вас, но это не ваше дело.” Это любовь ради самой любви Чувство оказывается очень сильным, но оно не течет по направлению к объекту. Оно скорее предпочитает оставаться в состоянии любви с самим собой. Естественно, этот чувственный тип во многом непонятен, и такие люди рассматриваются как очень холодные Но они вовсе не таковы, просто само чувство полностью без остатка пребывает внутри них. [48] Lectures on Jung s Typology (Zurich Spring Publications 1971) p 39

В той степени, в какой мышление экстравертно, чувственная функция остается инфантильной и подавленной (вытесненной). “Если подавление успешно”, — пишет Юнг, — то чувство исчезает из сознания и на подпороговом уровне развивает свою деятельность, противоборствующую сознательным намерениям и, при известных обстоятельствах, достигающую таких эффектов, происхождение которых представляется для индивида полнейшей загадкой Так, на пример, осознанный альтруизм пресекается тайным и скрытым от самого индивида самолюбием, которое накладывает печать своекорыстия на бескорыстные, по существу, поступки. Чистые высоконравственные намерения могут при вести индивида к критическим положениям, в которых более чем вероятным оказывается что решающие мотивы суть вовсе не этические, а совсем другие. Таковы, например, добровольные спасители или блюстители нравов, которые вдруг сами оказываются ищущими спасения, или скомпрометированными. Их ненасытное стремление спасать заставляет их же самих прибегать к таким средствам, которые способны понести именно к тому, чего хотелось бы избежать. Есть экстравертированные идеалисты, которые так стараются над осуществлением своего идеала для блага человечества, что не боятся даже лжи и других нечестных средств… И все это по формуле: цель оправдывает средства. Только подчиненная функция, действующая бессознательно и вводящая в соблазн, может довести до таких заблуждении людей, в других отношениях стоящих на высоте.