Эллиот Аронсон - Общественное животное. Введение в социальную психологию

В другом эксперименте [59]Маламут организовывал для студентов просмотр либо полнометражного фильма со сценами сексуального насилия, либо другого фильма, не содержащего насильственные и сексуальные акты. Спустя несколько дней те же студенты заполнили вопросник, который должен был помочь определить их сексуальные аттитьюды. Оказалось, что в результате просмотра фильма со сценами сексуального насилия испытуемые-мужчины стали воспринимать насилие в отношении женщин в межличностном общении более терпимо. Вдобавок они начинали верить в известные мифы, связанные с изнасилованием, например, в тот, что женщины сами провоцируют его и в действительности получают от него удовольствие. Что касается испытуемых-женщин, то результаты оказались прямо противоположными: после просмотра фильма со сценами сексуального насилия они стали относиться к насилию в отношении женщин, а также к мифам, которые с этим связаны, менее терпимо.

Я должен остановиться более подробно на упомянутом выше мифе. Философ и феминистка Памела Фо дает ключ к пониманию того, как он мог сформироваться:

‹Каждая американская девочка… к десяти годам прекрасно знакома с известными назиданиями относительно ‹скользкой дорожки›. Девочке объясняют, что если она позволит себе зайти дальше поцелуев в щечку - этого самого нс-винного типа сексуального поведения, то первый шаг неизбежно потянет за собой все остальное, включая половой акт и беременность, и что такое поведение, естественно, является неправильным. Иными словами, ей внушают следующее: дай себе хоть чуточку увлечься своими чувствами -и ты в результате совершишь аморальный поступок. Между тем каждому американскому мальчику сообщают (нс-важно, открытым текстом или нет), что девочек специально инструктируют на сей счет (снабжая их ‹оружием отпора›). И поэтому, что бы девочка ни говорила в ответ на мужские поползновения, это не более чем отражение усвоенной мудрости взрослых, а вовсе не выражение собственных чувств девочки, то есть все, что говорит девочка, нужно просто игнорировать› [60].

В определенном смысле мы все стали жертвами общества, которое исповедует амбивалентные и даже лицемерные аттитьюды в отношении подростковой сексуальности. Хотя Фо пишет о настоящем, проведенный ею анализ в высшей степени соответствует и моему собственному юношескому опыту.

Когда я был юношей (конец 40-х - начало 50-х гг.), молодые женщины были воспитаны так, что должны были изображать, будто совсем не интересуются сексом и радости от него не получают. Мир взрослых тщательно взращивал и стимулировал точку зрения, согласно которой ‹порядочные девушки› не должны наслаждаться сексом до тех пор, пока не вступят в законный брак. Ситуация вечна, как сама жизнь: молодые люди всегда стремились ‹дать волю рукам›, а молодые девушки уклонялись от мужских объятий. Однако с течением времени и по мере возрастания степени знакомства и близости (скажем, к четвертому свиданию), нормы ‹добропорядочного поведения› уже допускали некоторую степень сексуального поведения.

Факт остается фактом: в силу наличия комбинации биологических и культурных причин молодые женщины в нашем обществе были вынуждены играть - и по сей день играют - роль ‹проводящих пограничную линию› и ‹ставящих заслон›. Иными словами, именно женщина рискует забеременеть, и именно женская репутация может быть опорочена, если ее обладательницу обвинят в беспорядочных половых связях. Однако стоит женщине заинтересоваться конкретным молодым человеком, и со временем она может позволить большую близость со своим избранником. Эта все более усиливающаяся близость может привести некоторых молодых людей к ошибочному, хотя и широко распространенному убеждению: когда, мол, женщины говорят ‹нет›, они часто имеют в виду ‹может быть› или ‹не сейчас›.

Особый вклад в укрепление этой мужской точки зрения вносит Голли-вуд, и, по моему мнению, он в значительной степени усиливает и обобщает ее. Если бы я мог получить по доллару за каждый из увиденных мною фильмов, где происходит одно и то же! Романтический герой заключает героиню в объятия и начинает осыпать ее поцелуями. Она сопротивляется, пытается вырваться, но… постепенно уступает; ее руки, пытавшиеся разорвать объятия мужчины, начинают страстно обвивать его шею и ласкать его шевелюру. Ее сопротивление оборачивается возбуждением, а оно в свою очередь переходит в страсть; и все это удивительное превращение не занимает более пятнадцати секунд! Эта киноложь может создать иллюзию того, что женщина конфликтует со своей сексуальностью и хочет, чтобы ее взяли силой.

Было бы трагической ошибкой истолковать данный анализ как оправдание - оправдание сексуальной настойчивости со стороны мужчин в нашем обществе или ошибочного убеждения в том, что в глубине души женщины желают, чтобы их взяли силой. Если бы подобное истолкование было верным, то наш анализ представлял бы грубый пример того, что называют ‹обвинением жертвы›. Конечно, данные действия и убеждения оправдать нельзя, но наш анализ помогает глубже заглянуть в их источники, и знание это крайне необходимо.

Должен так же отметить, что вера в ‹миф об изнасиловании› присуща не только мужчинам. В своих опросах студенток и сотрудниц университетов Мала-мут и его коллеги обнаружили такую картину: хотя ни одна женщина лично не считала, что могла бы извлечь какое-либо удовольствие в результате сексуального насилия, значительный процент респонденток был убежден, что какие-то другие женщины, вполне вероятно, могли бы [61].

И опять же, просмотр агрессивной порнографии, кажется, увеличивает склонность мужчин верить в ‹миф об изнасиловании›. Однако есть определенные свидетельства того, что он не обязательно является частью глубоко укорененной системы верований. Например, в одном из исследований вера в указанный миф у студентов-мужчин после просмотра агрессивно-порнографического фильма укрепилась, как и было предсказано; однако по окончании просмотра, когда группу испытуемых познакомили с объяснением экспериментальной процедуры, они уже меньше верили в этот миф, чем испытуемые из контрольной группы, которые ни фильма не смотрели, ни разъяснений соответствующих не получали [62].

Однако данный результат не должен вселять в нас особое благодушие, поскольку проведенное исследование приводит и к другому заключению: постоянная ‹агрессивно-порнографическая диета› может привести к эмоциональной бесчувственности и очерствению аттитьюдов, связанных с насилием в отношении женщин. Более того, есть все основания поверить, что повторяющийся просмотр предельно агрессивных фильмов-‹мясорубок› (категория R), в которых секс представлен, однако, не столь открыто, как в откровенно порнографических фильмах, может привести даже к более вредным эффектам, нежели просмотр порнофильмов (категория X), не содержащих сцен насилия *.