Ирина Медведева - Разноцветные “белые вороны”

— Правда, — добавила она, — они говорят, а Римма, в основном, кивает.

Мы дали Римме довольно большую роль. Все шло вроде бы нормально, однако нас не покидало чувство, что мы уперлись в невидимую преграду, что в этой девочке или в чем–то, связанном с ней, есть некая тайна, без разгадки которой нам не удастся достичь желаемого результата. В подобных случаях наша работа напоминает мучительные раздумья следователя, перебирающего в уме различные версии. В такие моменты стараешься припомнить как можно больше подробностей, мельчайших нюансов и прислушаться к тому, что же подсказывает тебе интуиция. А она подсказывала, что дело в маме… Но ведь мама вела себя великолепно! Заботливая и внимательная к дочери, она в то же время старалась не стеснять ее инициативу. У них не было конфликтов, они явно любили и понимали друг друга. И все–таки в сценках, которые они показывали, была какая–то фальшь… Мы долго не могли уловить и сформулировать, в чем же она состоит, но потом догадались. Обе словно стояли на цыпочках; это были идеальная мама и идеальная дочка: во всем, что бы они ни говорили и ни делали, ощущалось стремление к полному, абсолютному совершенству. Вроде бы что в этом плохого? Наоборот, хорошо, что и мама, и ребенок стремятся к идеалу. Стремятся быть самыми вежливыми, самыми правильными, самыми изысканными и благовоспитанными. Однако Римма, как мы к тому времени убедились, не настолько жаждала лидерства, и эти установки сковывали ее, подавляли волю. Она никогда не шалила, а в разговорах с девочками (к тому моменту Римма уже перестала отделываться кивками и односложными фразами) явно сквозили ласково–назидательные интонации матери. Если же она заражалась их звонким смехом, вид у нее становился немного смущенный, словно это было нечто не очень приличное.

Мы решили еще немного понаблюдать, проверить свою догадку, но долго ждать не пришлось, поскольку события вдруг стали развиваться очень стремительно. Буквально на следующем занятии Риммина мать выразила недовольство тем, что… девочке дали слишком маленькую роль.

— Ей надо как можно больше говорить, а у нее всего три фразы, — пожаловалась она, — А ведь Риммочка дома всю пьесу одна разыгрывает. Ну, пожалуйста, дайте ей еще хоть немножко! Катя вон главную роль получила, хотя все время путается, ничего не может наизусть выучить.

Она так горячо доказывала свою правоту, что мы в какой–то момент даже засомневалиоь и затянули в текст: неужели девочка действительно, говорит на протяжении спектакля всего три фразы? Как и следовало ожидать, претензии оказались сильно преувеличенными. Римма принимала участие в четырех сценах, где у нее было достаточно много слов. Но лавры примадонны явно не давали маме покоя… Именно ей, а не Римме. Распределяя роли и проводя первые репетиции, мы внимательно следили за реакцией детей и видели, что Римма своей ролью вполне довольна.

Окончилась эта история плачевно. Хотя нам достаточно быстро удалось убедить Риммину мать, что девочка и так участвует в спектакле на пределе своих возможностей (ведь совсем недавно она вообще отказывалась от речи на людях!), домашняя «накачка» не прошла Римме даром. Каково самолюбивому ребенку, и без того зажатому в тиски самокритики, слышать, что его обделили, недооценили и даже принизили? А Римма всего этого наслушалась вдоволь, поскольку мать вовсе не старалась оградить ее от подобных разговоров. Наоборот, она взывала к дочери как к «потерпевшей стороне». Репетиции спектакля в присутствии довольно большого количества чужих людей и так были для девочки значительной психической нагрузкой, а тут еще она получила психологическую травму. Речь ее резко ухудшилась.

Говоря о лидерстве, нам хочется немного затронуть и проблему, возникающую в семье, где есть несколько детей. Поинтересуемся переживаниями младших детей. Казалось бы, для них создан режим наибольшего благоприятствования. Им уступают и нередко даже потакают. Очень многие привилегии и свободы, которых старшие добивались в семье путем упорной борьбы, младшим даруются уже просто так, «за красивые глаза», поскольку они идут по проторенной дорожке. Родители чувствуют себя со вторым ребенком гораздо уверенней, чем с первым, поэтому меньше нервничают, тревожатся, и в результате он получает больше спокойной заботы и ласки. Рай — да и только!

Но жизнь устроена так, что за все надо платить. И за привилегию быть «мизинчиком» и баловнем семьи младший ребенок нередко платит тем, что у него развивается чувство собственной неполноценности. К четырем–пяти годам, когда у детей появляется отчетливо выраженная потребность в самоутверждении, им часто уже не хочется получать все на «блюдечке с голубой каемочкой».

— Я сам! — заявляет малыш и бывает очень доволен, если ему удается проявить свою ловкость, силу, изобретательность.

Но тут вдруг выясняется, что старший брат или сестра все это давно умеют и делают не просто хорошо, а мастерски. В семьях, где царит дух ревности, этот момент часто бывает переломным. Привыкнув, что старший ему уступает, младший очень болезненно переживает свою неумелость. Старший же чувствует себя отмщенным и торжествует. Вот она, долгожданная награда!

— Ты малявка, — презрительно заявляет старший. — Только и умеешь, что пищать и ябедничать.

— Когда мне тоже будет десять лет, — пытается утешить себя младший, — я тебе покажу!

— Ха! Тебе будет десять, а мне пятнадцать! Ничего ты мне не покажешь! Я всегда буду тебя старше и сильнее.

Дальнейшее развитие сюжета вполне можно предугадать.

Но даже в тех случаях, когда отношения между братьями и сестрами складываются благополучно, борьба за лидерство не исключена. И главная задача родителей не в том, чтобы, подобно рефери на ринге, разнимать соперников, когда они, осатанев, начинают молотить друг друга уже без всяких правил, а в том, чтобы помочь каждому из детей обрести «экологическую нишу», в которой наилучшим образом раскроются их природные задатки. Желательно, чтобы эти ниши были совершенно различны. Тогда сама идея соперничества утрачивает смысл. Действительно, как, скажем, решить вопрос, кто лучше: спортсмен или музы–кант? Это ведь с какой точки зрения посмотреть…

Очень часто приходится слышать:

— Вот вы говорите: «Дать площадку для самоутверждения». А в чем он может быть лидером? Он ведь еще маленький, у него ни к чему нет особых склонностей.

Такие родители переносят на детей свои представления о лидерстве, напрочь позабыв о том, что у детей и у взрослых, как теперь принято выражаться, «разные приоритеты». И пустяковый эпизод, на который взрослый даже внимания не обратит, может зафиксироваться в памяти ребенка как большая, важная победа. Или, наоборот, поражение. Скажем, малыш надел рубашку и застегнул ее на все пуговицы. Ерунда? Для взрослого — конечно. А для карапуза, который раньше напяливал рубаху наизнанку или вверх тормашками (про пуговицы лучше вообще не вспоминать), это великое достижение… Раньше он под утро обязательно перекочевывал в кровать к маме с папой, а тут вдруг так устал, что всю ночь проспал в своей постели. Герой? Герой. Многим его сверстникам такой героизм и не снился… Кто всегда стрелой мчится к дверям, чтобы встретить любимую маму? Ну, конечно, самый шустрый, самый быстроногий малыш. Другие только поднимаются со стула да с дивана, а он уже теребит замок (который еще не научился открывать) и победоносно кричит: «Я первый!» Подобных побед немало у каждого ребенка, надо только научиться их видеть и ценить.