Ирина Медведева - Разноцветные “белые вороны”

— В первом забеге победила… (Имя собаки.) Она награждается золотой медалью. (Медаль из фольги, заранее приготовленная, должна быть надета на шею собаки.)

Если же дело в трусости, этюд может быть приблизительно таким.

Хозяин пригласил собаку пойти с ним в лес.

— Иди без меня, — ответила собака, — я лучше побуду дома, а то на улице холодно.

— Холодно? — удивился хозяин. — Посмотри на градусник: 25 градусов тепла! Ты просто разленилась — вот и все!

— Не то, чтобы обленилась, но у меня в последнее время устает левая задняя лапа. А ты слишком быстро ходишь, и я за тобой не поспеваю.

Хозяин догадался, что его собака просто боится потеряться, тем более что это уже однажды с ней случилось, причем именно на прогулке в лесу.

— А хочешь пойти на поводке? — спросил он.

Собака с радостью согласилась. Когда они пришли в лес, хозяин поинтересовался, не хочет ли собака размяться, побегать, то есть — не отстегнуть ли поводок.

— Да нет, спасибо, не хочется… — ответила собака.

— А давай поиграем, — предложил хозяин, — ты закроешь глаза, я в это время спрячусь за дерево или в кусты, а ты найдешь меня по следу. У тебя же прекрасный нюх! Если не найдешь, я через пять минут сам появлюсь.

Стали они играть, и оказалось, что собака мгновенно находит хозяина по запаху. Когда она это поняла, ей уже не страшно было потеряться, и она бегала по лесу без поводка, каждый раз возвращаясь на тропинку, по которой шел хозяин. (Показать, как она то убегала, то возвращалась к хозяину.)

Так начинается стишок, который под нашим руководством заучивают дети–дошкольники на одном из занятий. Мы им говорим, что есть разные лекарства от обиды. Например, можно закрыть глаза и представить себе что–то очень–очень вкусное. Если это не поможет, надо снова закрыть глаза и представить себе что–то очень–очень смешное. Ну а если вдруг обида окажется такой упрямой, что даже смешное не в состоянии будет ее прогнать… На этот крайний случай (тут мы переходим на таинственный шепот) есть одно волшебное стихотворение:

И дети старательно, забывая и путая слова, повторяют. Как только произнесена последняя строчка, по столику, вокруг которого сидит малышня, стремительно проносится игрушечная заводная лошадь, а верхом на ней — всадник–обида.

— Видите? Стоит только быстро прошептать волшебные стихи, и она исчезнет бесследно!

Потрясенная «публика» просит повторить колдовство на бис. Что ж, это можно — если кто–то из ребят, теперь ухе не в общем хоре, а один и без подсказки, прогонит обиду. Такой (или такая) обязательно находится. Награда — еще один галоп обиды, насмерть перепуганной магическим заклинанием.

И поделом! Обида, эта непрошеная, но такая частая гостья, занимающая очень много места в душе ребенка–невротика, — должна же она наконец убраться восвояси!

Эта нехитрая магия напоминает врачевание по системе филиппинских хилеров или африканских колдунов, которые с помощью отработанных манипуляций «удаляют» из пораженных внутренностей больного опухоль, демонстрируя ему как вещественное доказательство окровавленную куриную печенку.

Увы, обидчивость вовсе не есть нечто постороннее и чужеродное, когда мы имеем дело с ранимой и хрупкой невротической конституцией. Скорее, это — неотъемлемо присущее такой конституции свойство. Обидчивость отравляет жизнь и самого ребенка, и его близких. Да не только близких! Всех, с кем он вступает в контакт. И справиться с этой болезненной реакцией очень и очень непросто. Поэтому «лекарство от обиды» — всего лишь вспомогательное средство, первоначальный импульс, который сообщает малышу уверенность в своих силах, в том, что он хороший, а дурное — внешнее, преходящее.

К детским обидам следует относиться прежде всего с уважением. То, что вам, взрослым, кажется не заслуживающей внимания чепухой, для ребенка может быть источником серьезного душевного страдания. А самое ужасное — это когда он жалуется на обидчика и встречает вместо сочувствия — насмешку, пусть даже добродушную. Дескать, перестань, это ж ерунда, яйца выеденного не стоит, разве можно обижаться на пустом месте!

Вы думаете, что ободрили его, а на самом деле нанесли ему еще одну травму, еще одну обиду. Он надеялся, что хотя бы близкие его поймут и пожалеют, а оказалось — ничего подобного! И ведь ему больше не у кого искать защиты. Это его мама, если ее обидел муж или парикмахерша, может позвонить подруге, а папа в аналогичной ситуации — вылить с товарищем. Ребенку, в отличие от взрослого, некуда деваться, некому больше жаловаться.

Конечно, это вовсе не означает, что обидчивость надо «холить и лелеять». Ни в коем случае! Посочувствовав ребенку, старайтесь переключить его внимание на что–то другое, чтобы не дать ему возможность «купаться» в вашем сочувствии до бесконечности. Иначе это станет своего рода психологическим наркотиком, и вырастет человек, которого побаиваются даже близкие друзья, потому что он часами «плачется в жилетку». Большинство детей, к счастью, легко забывают о разного рода огорчениях, в том числе и обидах. Поэтому ни в коем случае не надо, видя, что ребенок успокоился, спрашивать: «Ну, ты уже не обижаешься? Все прошло, да?» И даже ободряющая на первый взгляд фраза типа: «Вот молодец! Уже не обижаешься!» — пусть косвенно, но способствует ненужной фиксации. Не помнит — и слава Богу.

Психику обидчивого ребенка необходимо закалять, повышая ее эластичность. У нас на занятиях «скверные» Катька и Петька, в отличие от «примерных» Иванушки и Аленушки, обижаются. Причем мы, показывая детям две сценки–истории, подробно «расшифровываем» мотивацию Катькиных и Петькиных обид, а также ошибочность этой мотивации. Но самое главное — мы даем понять, что обижаться невыгодно, потому что когда человек обижается, он тем самым может лишить себя чего–то очень интересного. Например, дедушка разбудил Петьку и Иванушку словами: «Вставайте, головастики!» Петька обиделся на слово «головастики» и не встал. Вскоре Иванушка с дедушкой куда–то ушли, Петька полдня, оставшись дома один, маялся от скуки, а Иванушка вернулся с богатым рыбным уловом. Оказывается, они с дедушкой были на рыбалке! Петька же, обидевшись, лишил себя такой счастливой возможности. А еще Иванушка принес банку с… головастиками. И выяснилось, что головастики — это всего–навсего лягушачьи детеныши, а значит, когда дедушка назвал Иванушку и Петьку головастики, в этом не было ничего обидного. Все равно как если бы он сказал: «Вставайте, дети!» Разве есть что–нибудь обидное в слове «дети»?