Жак Лакан - Изнанка психоанализа (1969-1970)

Я расскажу про свою тайную советчицу — вот она у меня какая [на эстраду входит собака].

Это единственное известное мне существо, которое знает, что оно разговаривает — я не говорю: что оно говорит.

Не то, чтобы оно совсем ничего не говорило — просто оно делает это без слов. Она говорит что-то, когда боится — такое у нее бывает — она кладет мне тогда голову на колени. Она знает, что я умру — это не секрет и для некоторых людей тоже. Зовут ее Юстина, она моя собака, она очень красива, а слышали бы вы, как она разговаривает…

Единственное, чего ей по сравнению с тем, кто гуляет сам по себе, не хватает, это университетского образования.

1

Итак, я перед вами в качестве гостя экспериментального центра вашего университета — опыт весьма для меня поучительный.

Поскольку речь идет об опыте, вы можете поинтересоваться, какой цели вы служите. Если вы зададите этот вопрос мне, я нарисую — попробую нарисовать — кое-что длявас на доске, поскольку Университет — это, как-никак, сила, у него очень глубокие корни.

Я приберег для вас в качестве темы название одной из дискурсивных позиций, сформулированных мною в другом месте — там, где я начал свои семинарские занятия.

Итак, речь пойдет о дискурсе господина, поскольку к разговорам о нем вы уже успели привыкнуть. И не так уж легко подыскать подходящий пример, как заметила мне одна очень неглупая особа вчера вечером. Я, однако, попробую. Именно на этом месте я и остановился как раз на своем семинаре. Речь не идет, конечно, о том, чтобы здесь его продолжать. Недаром назвал я это экспромтом. Вы сами видели, как это хвостатое существо подбросило мне только что подходящую тему. Я буду продолжать в том же духе.

Во-вторых, я затрону дискурс истерика. Это очень важно, так как именно благодаря ему начинает вырисовываться дискурс аналитика. Главное, чтобы они, эти самые психоаналитики, были. Об этом-то я как раз и забочусь.

Реплика: — В любом случае, психоаналитика нужно искать не в Венсенне.

Вы правы, конечно же, не в Венсенне.

Реплика: — Почему студенты Венсенна не могут, пройдя курс обучения, стать психоаналитиками?

Именно это, мадемуазель, я и собираюсь как раз объяснить. Об этом-то и идет как раз речь. Психоанализ не передается таким же образом, как любое другое знание.

Психоаналитик занимает позицию, которая в известных случаях оказывается способна стать позицией дискурсивной. Он не передает в этой позиции какого-то знания, хотя нельзя утверждать, как неосторожно иногда заявляют, что знать тут, мол, вообще нечего. Под вопрос ставится именно это — функция, в обществе, определенного знания, знания, которое вам передается. Оно существует.

Представляет оно собой алгебраическую последовательность, единство которой обусловлено тем, что она образуетцепочку, чьим исходным моментом является следующая формула:

Означающее является таковым постольку, поскольку оно представляет субъект для другого означающего. Эта формула, здесь записанная, имеет основополагающее значение. Мы можем, во всяком случае, так считать. Моими стараниями была сделана попытка добиться того, к чему я теперь, найдя для этого соответствующую форму, подошел вплотную. Это была попытка дать место тому, что позволяло бы деликатно манипулировать определенным понятием, поощряя субъектов довериться ему и работать с ним. Это как раз и есть анализирующий субъект.

Я сразу же заинтересовался тем, какие последствия это будет иметь для психоаналитика и какое место достанется тогда ему. Ибо с тех пор как Фрейд, который хорошо знал, что говорил, назвал эту функцию невозможной — при том, что выполняется она каждый день, — наши представления на сей счет яснее, очевидно, не стали. Но если вы почитаете этот текст повнимательнее, вы увидите, что речь там идет не о функции психоаналитика, а о его бытии.

Что должно произойти для того, чтобы в один прекрасный день анализирующий субъект взялся за то, чтобы им, психоаналитиком, стать? Именно это я и пытался выяснить, когда говорил о психоаналитическом акте. Мой тогдашний семинар — а это был 68-й год — я прервал, не доведя его до конца, чтобы выразить таким образом мою симпатию к тому, что происходило тогда и продолжает — в более мягкой форме — происходить и сейчас. Это движение напоминает мне о сюжете, который я однажды, если мне память не изменяет, придумал для своего покойного ныне хорошего друга Марселя Дюшана — холостяка, который готовит себе шоколад сам. Смотрите, как бы протестующий не стал готовить себе шоколад сам.

Одним словом, пресловутый психоаналитический акт так и остался, можно сказать, под спудом. Вернуться к нему у меня не было времени, тем более что примеры того, к чемуон ведет, у меня под ногами.

Вышел в свет очередной номер Фрейдовских исследований. Я настоятельно рекомендую вам ознакомиться с ним, поскольку без колебаний советую читать даже плохие работы, когда вижу, что им суждено стать бестселлерами. Но в данном случае я советую их прочесть потому, что это тексты очень хорошие. Это не то, что тот маленький гротескный текст с замечаниями о моем стиле, нашедший, естественно, себе место на необитаемых полянах Полании. Это совершенно другое дело. Прочтя их, вы много приобретете.

Помимо статьи того, кто руководит изданием и о котором я, кроме хорошего, ничего сказать не могу, в выпуске имеются материалы, безоговорочно направленные против психоанализа вообще, отрицающие его как учреждение. Есть там один очаровательный, солидный и симпатичный канадец, высказывающий, честно говоря, мысли очень своевременные; есть некто из Парижского института психоанализа, занимающий важный пост в его учебной комиссии и критикующий психоаналитическое учреждение как таковое на основании несовместимости его с тем, чего само существование психоаналитика настоятельно требует, — это настоящее чудо. Я не могу сказать, что под ней подписался бы, поскольку я ее уже подписал, — эти соображения принадлежат мне.

Так или иначе, я на этом не останавливаюсь и высказываю определенное предложение — предложение, основанное на выводах, которые из блестяще описанного здесь безвыходного положения следуют. Можно представить себе маленькое примечание, поясняющее, что нашелся, мол, экстремист, попытавшийся провести предложение, радикально обновляющее смысл всего психоаналитического отбора. Сделать такое примечание желающего, конечно же, не нашлось.

Я вовсе не жалуюсь на самом деле, так как, по мнению самих заинтересованных лиц, протест этот повисает в воздухе и останется без последствий. О том, чтобы в функционировании Института, к которому имеют отношение авторы, могли в результате произойти какие-то изменения, не может быть речи.