Берт Хеллингер - Источнику не нужно спрашивать пути

— Итак, ты следишь за первыми движениями, которые обозначатся.

— Да, и прежде всего за движениями глаз. Если, например, в расстановке сына и матери мать смотрит не на сына, а в сторону, то кого-то не хватает. Или если сын смотрит в сторону. Если наблюдать, можно почувствовать, ведет ли движение вперед, есть ли в нем сила.

— Я воспоминаю о расстановке одной женщины, больной раком, которая боялась умереть. Я поставил ее смерть, а женщину — напротив. Она не осмеливалась посмотреть на свою смерть. Когда же я потребовал этого, она все равно смотрела в сторону. Затем она упала назад, на пол, и было совершенно ясно: это было движение, которое возникает, когда боишься посмотреть смерти в Л1ицо. Совершенно очевидно, что это было движение прочь от решения. Другие сразу захотели ей помочь, поскольку считали, ч7то это важно для нее. Но не это было важно. Важно было, чтоб5ы она снова встала и посмотрела смерти в лицо.

— Это и было движение души — встать и посмотреть в лицо смерти? Как ты отличаешь такое движение от движения, когда она упала назад ?

— Падение назад — это просто страх, т. е. отрицание движения души. Собственно движением души было не то, что она посмотрела смерти в глаза, это было только начало. Только когда она посмотрела смерти в глаза, движение души началось. Она медленно опустилась на колени, обняла смерть за ноги и легла рядом с ней на пол. Там она была в мире и гармонии со смертью. Это было собственно движение души. Оно выходило далеко за пределы предыдущего движения.

— А если бы кто-нибудь спросил: как ты себя чувствуешь? Тот, кто в такой ситуации задает смерти вопросы, не уловит тонкого движения души.

— Когда наблюдаешь тебя за работой, видно, что для слов и языка в твоей работе почти нет места.

— Когда начинается движение души, в общем, ничего говорить и не надо.

— Я вспоминаю и еще одну расстановку. Во время моего курса в Сан-Франциско я работал с одним мужчиной, который хотел снять документальный фильм об израильских и палестинских детях. В последние месяцы он заметил, что у него ничего не получается, все буквально валится из рук. Я сказал ему: «Я покажу тебе, почему такой фильм снять невозможно». Я попросил его выбрать двух заместителей для израильских и двух для палестинских детей. Мой опыт семейных расстановок говорит мне о том, что дети никогда не станут делать того, что не позволили бы их родители. Работа только с детьми была бы нарушением порядков, которые важны в данном случае. Поэтому я ввел в расстановку родителей детей — мать и отца для каждого из четырех детей. Я поставил их рядом с детьми, так что израильские и палестинские родители стояли друг напротив друга.

Отец-израильтянин все время смотрел на пол, было ясно, что там кого-то не хватает. Он смотрел на кого-то очень важного для него. Я выбрал одного мужчину и попросил его лечь на пол между обеими родительскими парами, на спину. Отец-израильтянин был очень взволнован, долго смотрел на лежащего, затем медленно опустился на колени и лег рядом с ним. Там он нашел покой и умиротворение. На протяжении всей расстановки не было произнесено ни слова. В этот момент я прервал расстановку и ничего не стал объяснять, поскольку самое главное было и так понятно.

— Не стал объяснять даже, кто был этот мужчина, которого ты положил на пол ? Это уже не играло роли ?

— Было совершенно понятно, что это убитый. Убитый отцом-израильтянином или убитый на войне. Так стало понятно, что фильм об израильских и палестинских детях не может быть снят, прежде чем их родители не увидят неразрешенное между ними, вину, которая не искуплена.

В этом и некоторых других случаях я видел, что, на первый взгляд, клиенты были в замешательстве, они не получили ясного ответа на свой вопрос. Что только спустя несколько часов, иногда несколько дней или еще позднее начинается некий процесс. Это не нравится тем, кто ищет быстрых решений, в том числе путем семейных расстановок.

— В Санта-Барбаре мы работали с одной женщиной, которая весила более 300 фунтов [7] 1 фунт приблизительно равен S килограмма. . Прежде всего, я сказал ей: «Тот, кто набирает такой вес, кто ест, тот, так сказать, поглощает свою непринятую мать. Тогда мы сделали расстановку этой женщины и ее матери. Мать стояла, отвернувшись, глядя вперед. Дочь стояла за матерью, в стороне от нее, тоже отвернувшись. Я смотрел на мать и ждал, что, может быть, она совершит какое-то движение, но она вообще не двигалась. При этом было совершенно ясно, что мать хочет упасть назад. Я встал за ней, чтобы ничего не случилось. Тогда она упала назад, на пол, и отвернулась от дочери. Я повернул заместительницу дочери, чтобы та посмотрела на мать. Но она совсем не любила мать и не могла и не хотела идти к ней. На этом я прервал расстановку. Я ясно показал клиентке причину ее обжорства, не приводя ее к решению.

Терапевт этой клиентки хотела сразу ее утешить и была зла на меня. Она сказала, что я неправильно работал с ней. Но я не дал ввести себя в заблуждение и доверился движению души этой клиентки. А терапевту я посоветовал подождать, может, позднее проявится нечто целительное. Через несколько дней она пришла на мой другой курс и сказала, что ее клиентка теперь поняла меня.

Итак, необходимо доверять и тем движениям души, которые могут произойти за пределами семейной расстановки.

— В этой работе движение души было неоконченным. Это правильно ?

— Совершенно верно. Это всегда начальные движения, которые продолжаются.

— В этой связи я хотел бы спросить, могли бы мы совершить следующий шаг? Во время своих курсов ты иногда говорил, что для того, чтобы разрешить семейные переплетения, ты ищешь общую формулу для решений или терапевтических интервенций. Умершие как-то связаны с этим?

— Да. Общая формула в данном случае означает, что мы находим решение, не имея подробной информации о прошлом. То, что я пробую (и это еще далеко не завершено), наводит на вопрос: что будет, если обратить взгляд на умерших членов семьи? Как установить с ними связь? Какое влияние они на нас оказывают? Можем ли мы получить от них силу или благословение, чтобы отделиться от них, а они могли отделиться от нас? Тогда они смогут покоиться с миром, а мы станем свободны, получив их благословение. Таким было мое первое представление об умерших.

Однако выяснилось, что многие умершие настроены по отношению к живущим враждебно, как будто ждут от них чего-то, как будто что-то должно произойти. В это же время они пытаются утянуть живых к себе в смерть. Это мне бросилось в глаза во время расстановки в Италии.