Роберт Смит - История психологии

В середине XIX в. такие физиологи, как Карл Фогт (Karl Vogt, 1817–1895) и Сеченов, заявили — возможно, несколько поспешно, — что психология станет научной только как наука о мозге. Но экспериментальное исследование мозга было делом трудным, а тезис, что знание о мозге позволит понять сознание, представлялся слишком опрометчивым; к тому же материалистические теории вызывали неприятные политические ассоциации. Поэтому другие ученые — такие, как Вундт, — стали рассматривать психологию как дисциплину, независимую от физиологии, хотя и пользующуюся физиологическими методами.

Любая претензия на то, чтобы считать психологию наукой, тем не менее, вызывала вопросы о том, как эта наука соотносится с наукой о мозге. Новые психологи должны были обосновать свою независимость от физиологии, которая была уже сформировавшейся дисциплиной. Между ними возникла серьезная конкуренция за материальную поддержку, поскольку физиология входила в программу обучения на медицинских факультетах и ассоциировалась в общественном сознании с пользой, приносимой медициной, тогда как психология еще должна была доказать свою необходимость. В Германии положение было, пожалуй, не столь сложным. Там такие профессора, как Вундт и Георг Мюллер, занимали высокие академические посты; институциональную конкуренцию им составляла философия. Но во Франции или в США психологи непременно должны были показать, что они могут предложить науке и практике нечто отличное от того, что может дать физиология.

Решающим моментом здесь стало создание тестов интеллекта: оно однозначно утвердило психологию в качестве отдельной области, требующей специальных знаний и профессиональных навыков. Тем не менее проблема отношения психологии и физиологии, подобно философскому вопросу о соотношении психики и мозга, продолжала оказывать влияние на развитие дисциплины. С новой силой эта дискуссия возобновилась после 1945 г., когда наблюдался необычайный всплеск исследований мозга, которые, как полагали некоторые ученые, должны были привести к созданию единой науки о природе человека. Это описывается в одной из следующих глав, в данном же разделе речь пойдет о более ранних этапах — работах Павлова.

Нейрофизиология — и теоретическая, и экспериментальная — в конце XIX в. была активно развивающейся областью исследования. Представители ее экспериментального крыла, использовавшие усовершенствованные техники вивисекции, работали в тесном контакте с неврологией — только что выделившейся областью медицины. Английский физиолог Чарльз Шеррингтон (Charles S.Sherrington, 1857–1952) написал обобщающую работу «Интегративная деятельность нервной системы» (The Integrative Action of the Nervous System, 1906), в которой рассмотрел нервную систему как структурно и функционально объединенную сеть нервных клеток — нейронов. Он описывал рефлекторную дугу как базовую единицу функционирования организма — процесс превращения периферического стимула в движение, сам подверженный возбуждению или торможению со стороны высших уровней контроля в мозге. Изучение самого мозга, особенно исследование локализации таких функций, как речь, память, двигательный контроль и зрение, привело к предположению о существовании связи между физическими структурами и психологическими функциями. Большинство исследователей, и Шеррингтон яркий тому пример, сосредоточивались на собственно физиологических научных проблемах, ничего не писали про психику и не позволяли себе отвлекаться на нерешенные вопросы о соотношении психики и тела. Философская позиция, известная под названием психофизического параллелизма и описывающая психику и мозг как две отдельные, но действующие параллельно, реальности, часто помогала ученым отложить эти вопросы в сторону. Интерес Шеррингтона к психике ограничивался некоторыми размышлениями о процессах ощущения и восприятия, и больше проявился в поэзии и в философских раздумьях, которым он предавался, выйдя на пенсию.

Иван Петрович Павлов (1849–1936) был сыном священника и, как многие амбициозные и идеалистически настроенные молодые люди его поколения и уровня образования, обратился в поисках современной картины мира к естественным наукам. Ценности научного познания увлекли его. Он изучал медицину в Санкт- Петербургском университете, а затем занимался физиологическими исследованиями в университете Бреслау в Германии. Эти исследования увенчались работой, посвященной пищеварению, которая в 1904 г. принесла ему Нобелевскую премию и мировую известность. И только в зрелом возрасте, будучи уже профессором Военно-медицинской академии в Петербурге, Павлов полностью переключился на исследование психических функций и мозга — как структуры, которая лежит в их основе. Но даже тогда он продолжал называть себя физиологом, поскольку, по его мнению, объяснить явление научно — значит указать на его физиологические причины. По словам самого Павлова, его наука родилась из контраста между физиологическими данными и субъективными психологическими спекуляциями; именно этот контраст задал направление его исследованиям. Они заключались в формировании у собак рефлекса слюноотделения в ответ на звук колокольчика. Обычно собаки выделяют слюну при запахе пищи. Павлов же в своей работе анализировал то, как слюноотделение начиналось у них при звонке, если в предыдущих опытах им после этого звука давали еду, т. е. когда собаки выучивали, что происходит перед появлением пищи.

Итак, Павлову и его студентам нужно было решить, физиологи они или психологи. Павлов писал (это его воспоминания, а не исторически точное утверждение):

Изучая подробно деятельность пищеварительных желез, я должен был заняться так называемым психическим возбуждением желез. Пробуя с одним из моих сотрудников анализировать этот факт глубже, сначала по общепринятому шаблону, т. е. психологически, соображаясь с тем, что животное могло бы думать и чувствовать при этом, я натолкнулся на необычайное в лаборатории событие. Я не мог сговориться со своим сотрудником; каждый из нас оставался при своем мнении, не имея возможности убедить другого определенными опытами. Это решительно восстановило меня против психологического обсуждения предмета, и я надумал исследовать предмет чисто объективно, с внешней стороны… [21, с. 23].

В результате Павлов не описывал то, как собака переживает предъявление звонка и пищи, а вместо этого писал о безусловном рефлексе слюноотделения — врожденной реакции на пищу — и условном рефлексе — выработанной реакции, наступающей после того, как звонок стал стимулом для рефлекса. Таким образом, Павлов разработал программу исследования психологической проблемы научения через физиологические явления обусловливания. Он рассматривал обусловливание как физиологическое событие и надеялся связать его с нервными процессами в мозге. Это не оставляло места психологии как независимой науке.