Ирина Черепанова - Дом колдуньи. Язык творческого бессознательного

а) в начале: «Встану, благословясь, пойду, перекрестясь, из из­бы во двери, из двора в ворота, в чистое поле, в восточную сторо­ну»;

б) в концовках: «Будьте, мои слова, крепки и лепки, крепчекамня и булата», «На мои слова ключ и замок», «Моим ловушкамключ и замок»;

в) в основных частях. Так, действие эпических заговоров про­исходит «на море-Окияне, на острове Буяне», где-либо «ходит щука бела», либо «стоит медный столб от земли до неба», а чаще в синем море или на том острове «лежит бел Алатырь камень» (иногда си­ний камень, бел горюч камень, Латырь, Олатырь). «На нем стоит церковь, престол, дом, а иногда просто сидит Пресвятая Богороди­ца или Красная девица и шьет-зашивает кровавую рану», «сплес­кивает и ополаскивает», то есть смывает уроки и призоры.

г) молитвенные выражения, обычно открывающие или завершаю­щие заговор: «Во имя Отца и Сына и святого Духа», «Господи Боже, благослови, Отче», «Ныне, и присно, и во веки веков», «Аминь».

18) Наиболее частотные фоносемантические признаки загово­ров: яркий, возвышенный, радостный.

19) Преобладание звукобуквы И указывает на синий или голу­бой цвет, Ы — черный, Ю — сиреневый.

20) Средняя длина слова в слогах в заговорах — 2,06, что сви­детельствует об их высокой ритмичности.

Почему именно с заговоров началось «вхождение» в мифы? Есть, конечно, еще и христианские молитвы, и мантры различного происхождения... Но все мы немного язычники и в наших жилах течет кровь предков-славян, в душе которых «польза и красота» занимают одинаково почетные места. «Они находятся в единстве и согласии между собою; союз их определим словами: прекрасное — полезно, полезное — прекрасно. Это и есть тот единственный ис­тинный союз, который запрещает творить кумиры и который рас­пался в сознании интеллигентного большинства. Разрыва этого религиозного союза избежал „темный“ народ. Вот почему он наив­но, с нашей точки зрения, творит магические обряды, одинаково заговаривает зубную боль и тоску, успех в торговле и любовь. Для него заговор — не рецепт, ...а таинственное указание самой приро­ды, как поступать, чтобы достигнуть цели; это желание достигать не так назойливо, серо и торопливо, как наше желание вылечиться от зубной боли, от жабы, от ячменя; для простого человека оно торжественно, ярко и очистительно; это — обрядовое желание. ...Народная „истовая“ душа спокойно связана с медлительной и темной судьбой; ...для нее прекрасны и житейские заботы и мечты о любви, высоки и болезнь, и здоровье и тела и души. Народная по­эзия ничему в мире не чужда. Она как бы все освящает своим при­косновением».

Почувствовать поэзию в обыденности, воспринять привычные факты как чудо. Недаром чтение заговоров «спровоцировало» по­вествование быличек: «суседка», отклеенные обои, следы на снегу... Все вдруг становится поэтически значимым.

Оккультная традиция огромное значение придает Речи, Слову. Именно язык является для многих мистических школ Запада и Востока средством, приближающим человека к ангелическому духов­ному миру. Слово — наиболее универсальный ключ к подсознанию: своему и окружающих.

Говоря о традициях вербальной магии, мы уже касались темы привораживания, влияния на других людей при помощи текста. По В. Далю «приворожить кого и кому, пристрастить, привязать не­вольною любовью, чарами и ворожбой». «Ни шагу без приворожек!» — говорили в народе. Еще Д. Карнеги советовал обращаться к лучшим литературным произведениям для оттачивания своей ре­чи, создания своего оригинального стиля. Именно пробелы в гума­нитарном образовании мешают людям, старающимся лечить душу: психологам, психотерапевтам, психиатрам.

Но никакие книги, никакие тренинги не помогут, если личность не погружена в языковую стихию, не может адекватно выразить свою мысль и вызвать в собеседнике сочувствие. «Чем ближе стано­вится человек к стихиям, тем зычнее его голос, тем ритмичнее сло­ва. Слова становятся действом. Сила, устрояющая их согласие — творческая сила ритма. Она поднимает слово на хребте музыкаль­ной волны, и ритмическое слово заостряется, как стрела, летящая прямо в цель и певучая; стрела, опущенная в колдовское зелье, при­обретает магическую силу и безмерное могущество. Заклинатель бесстрашен, он не боится никакого Бога, потому что он сам — Бог...».

Поэзия и сила явились и в созданных самостоятельно заговорах.

В. Даль, описывая поверья, суеверия и предрассудки русского народа, пытается найти в них рациональное зерно (как врач и фольклорист). Порча и сглаз, по мнению В. Даля, принадлежат к поверьям, где «полезный обычай усвоил себе силу закона, посредст­вом небольшого подлога. Например: новорожденное дитя без вся­кого сомнения должно держать первое время в тепле, кутать и сколько можно оберегать от простуды; существо это еще не окреп­ло; оно должно еще научиться дышать воздухом и вообще витать в нем. Но такой совет не всяким будет принят; ничего, авось и не­бось — у нас великое дело. Что же придумали искони старики или старухи? Они решили, что ребенка до шести недель нельзя выно­сить, ни показывать постороннему, иначе-де его тотчас сглазят. Это значит, другими словами, дайте новорожденному покой, не развер­тывайте, не раскрывайте, не тормошите и не таскайте его по комна­там. Вот другой подобный случай: не хвалите ребенка — сглазите. Неуместная похвала, из одной только вежливости к родителям, бес­спорно, балует ребенка; чтобы хозяину раз навсегда избавиться от нее, а с другой стороны уволить от этого и гостя, придумали на­стращать обе стороны сглазом.

Средства, употребляемые знахарями от сглазу или порчи, отно­сятся большею частью к разряду тех поверьев, где человек приду­мывает что-нибудь, лишь бы в беде не оставаться праздным и успо­коить совесть свою поданием мнимой помощи. Прикусить себе язык, показать кукиш, сплевывать запросто или в важных случаях, с особыми обрядами, слизывать по три раза и сплевывать, нашеп­тывать, прямо или с воды, которою велят умываться или дают ее пить, надевать белье наизнанку, утаивать настоящее имя ребенка, называя его другим, подкуривать волосом, переливать воду на уголь и соль, отчитывать заговором и пр.— во всем этом мы не мо­жем найти никакого смысла, если не допустить тут, и то в весьма редких и сомнительных случаях, действие той же таинственной си­лы, которая могла произвести самую порчу. Вспомните, однако же, что бессмысленное, в глазах просвещенных сословий, нашептыва­ние на воду, которой должен испить недужный, в сущности близко подходит к магнетизированию воды, посредством придыхания, че­му большая часть ученых и образованных врачей верят, приписы­вая такой воде различные, а иногда и целебные, свойства». Далее В. Даль пытается разобраться в причинах воз­действия разных типов заговоров: «Я с крайнею недоверчивостью буду следить за действиями знахаря, заговаривающего кровь; но не менее того, буду наблюдать и разыскивать, полагая, что предмет этот достоин внимания к разысканию».