Оливер Сакс - Мигрень

сначала возникает ощущение сердцебиения… [потом] удары сердца становятся слышимыми… потом перед глазами возникают две светящиеся точки… [затем] возникает фигура старухи в красной одежде, предлагающей что-то, пахнущее бобами тонка; [потом следует потеря сознания].

При мигрени разряды не восходят, а, можно сказать, «застревают» в низших центрах – первичных зрительных и тактильных областях сенсорной коры. Эта разница, по мнению Говерса, объясняется временным ходом разрядов – скоротечная эпилептическая аура продолжается всего лишь несколько секунд, в то время как медленное возбуждение при мигренозной ауре может длиться до получаса, проявляясь более сложными, но «элементарными» нарушениями, локализованными в низших сенсорных центрах.

Сложные, «личностные» галлюцинации все же возникают и при мигрени. Они сосуществуют с элементарными галлюцинациями или могут через некоторое время в них превращаться. Один такой случай описывает Кинир Вильсон:

«…Один мой близкий друг сначала видел комнату с тремя сводчатыми окнами и фигуру одетого в белое человека. Этот человек стоял или сидел за столом, повернувшись к другу спиной. В течение многих лет эта аура оставалась неизменной, но потом ее сменили более грубые видения (окружности и спирали). Эти видения развертывались и гасли, при этом не сопровождаясь головной болью».

Нам предстоит заняться именно «грубыми» формами ауры, поэтому стоит разделить их на категории для последующего анализа. Обычно различают три «уровня» геометрических галлюцинаций.

Первый – это, попросту выражаясь, «небо в алмазах» (фосфены); второй – классический цветовой спектр или «фортификационная» скотома; третий – реже встречающийся в литературе, но тоже широко распространенный – состоит из быстро меняющихся сложных геометрических узоров. Обычно галлюцинации появляются в поле зрения именно в таком порядке – все начинается с фосфенов:

«Простейшая галлюцинация начинается с пляски сверкающих звезд, искр, вспышек или простых геометрических фигур в поле зрения. Фосфены такого типа обычно белые, но могут окрашиваться и в другие цвета спектра. Они могут насчитываться сотнями, стремительно проносясь в поле зрения».

Иногда аура ограничивается одной пляской фосфенов, правда, у некоторых больных она становится чем-то большим, чем простая аура, ибо продолжается в течение всего приступа (вместе с другими симптомами чрезвычайно повышенной зрительной возбудимости). Иногда фосфены могут трансформироваться в более сложные фигуры, как это описано в случае Говерса, когда пациент видел «светящийся диск, превратившийся сначала в предмет с четырьмя лепестками, а затем исчезнувший».

У некоторых больных после первой стадии – фосфенов, наступает вторая – стадия фортификационных или мерцающих скотом (у некоторых больных такие скотомы возникают сразу, минуя стадию простых фосфенов). Вторая стадия, как ее описывает и иллюстрирует Эйри, начинается со своеобразного взрыва, ослепительной вспышки вблизи точки фиксации взора, а затем светящийся объект начинает расширяться к краям поля зрения в виде гигантского полумесяца или подковы. Зрительное возбуждение очень велико – движущийся передний фронт скотомы по яркости не уступает полуденному солнцу. Прохождение скотомы по полю зрения занимает около двадцати минут, а частота мерцания достигает десяти в секунду.

Большинство описаний мигренозной ауры ограничивается этими двумя явлениями – фосфенами и скотомой, – но есть и другие, более сложные феномены, не менее характерные для мигрени:

«…Форма какого-то зрительного безумия или бреда, по большей части принимающего формы кружевных, фасетчатых или кистевидных силуэтов, – образы напоминают мозаику, пчелиные соты, турецкий ковер… или муаровую ленту. Эти мнимые картины и элементарные образы обычно бывают [сверкающими, светящимися, ярко окрашенными]… отличаются чрезвычайной неустойчивостью и меняются, как картины в калейдоскопе, переходя друг в друга».

Многоугольные фигуры – квадраты, ромбы, трапеции, треугольники, шестиугольники и более сложные геометрические фигуры, поверхность которых иногда усеяна их уменьшенными копиями, – могут преобладать в картине третьей стадии. Эти усложненные образы впервые наблюдал не Гершель, они были известны и до этого, на что Гершель указывает в своем письме Эйри:

«С тех пор как я писал Вам в последний раз, у меня часто проявлялся этот феномен… и, мало того, он приобрел некоторые новые черты – например, лоскуты окрашенного клетчатого узора, прячущегося в углах “укрепления”…

Вот, например, что я записал двадцать второго числа истекшего июня: “Сегодня дважды видел картину окруженной зубчатой стеной крепости… Видел также четырехугольные фрагменты клетчатой ткани в углах крепости, а также узорчатый ковер, покрывавший всю остальную площадь поля зрения”» (письмо от 17 ноября 1869 года, которое Эйри процитировал в 1870 году).

Здесь кружева и коверный узор описаны в контексте мигренозной ауры, в частности они появляются в активно перемещающихся углах фронта фортификационной скотомы [64]. Но Гершель не удовлетворяется этим: он оставляет нам чудесное описание сложных геометрических узоров, посланных ему под «благословенным влиянием хлороформа» (в то время Гершель перенес какое-то малое хирургическое вмешательство), а именно: «Это был своеобразный ослепительный блеск перед глазами, а за этим сиянием последовал изумительный, совершенный в своей правильности и симметрии ковровый узор. Это было переплетение окружностей, касательных к одному большому центральному кругу». Кроме того, Гершель описал несколько «спонтанных» приступов, этиология которых нам неизвестна:

«В большинстве случаев рисунок представлял собой ажурную решетку. Длинные оси ромбов располагались вертикально. Иногда, однако, они располагались и горизонтально. Иногда в точках пересечения ромбов появлялись сложные рисунки… [иногда] косая решетка заменялась прямоугольной, прямоугольники в некоторых случаях заполнялись более мелкой сеткой с филигранными ячейками ромбовидной формы… Иногда, но намного реже, появлялись цветные узоры, похожие на ковры, но их узоры никогда не повторялись, в двух или трех случаях, когда это имело место, узоры, точно, не повторялись, но от случая к случаю менялись. У меня не было времени разглядеть неправильности и порядок узора, так как он непрестанно изменялся, причем это были вариации одного и того же узора, а не что-то принципиально новое».

Современное описание такого феномена находим у Клее (1968):

«Больная (история болезни № 10) сообщает, что видела красные и зеленые треугольники, приближавшиеся к ней, одновременно увеличиваясь в размерах. Внутри треугольников она часто видела светящиеся окружности. Видела больная и шестиугольные фигуры со светящимся кольцом внутри. Иногда больной виделось сверкание красного и желтого цвета, напоминавшее колышущееся клетчатое полотнище».