Виктор Аллахвердов - Методологическое путешествие по океану бессознательного к таинственному острову сознания

Парадокс первый: язык способен передавать значения, хотя значения не могут быть выражены языковыми средствами . То, что Аристотель называет "душевными состояниями" (в переводе Э.Л. Радлова: "представлениями в душе"; буквально с греческого: "претерпеваемым в душе"), никогда не бывает одинаковым у разных людей. Аристотель это, разумеется, знал (хотя бы потому, что читал в подлиннике тексты Гераклита, даже те, которые ныне, к несчастью, исчезли). Следовательно, он должен был понимать, что никакие знаки в принципе не могут вызывать одни и те же состояния . Тогда что же передается с помощью знаков языка? С чего вдруг звуки речи или следы чернил на бумаге вообще могут передавать душевные состояния говорящего или пишущего человека? Сами знаки ни состояниями, ни мыслями или намерениями не обладают. И никаких других способов узнать содержание чужого сознания нет.

Проблему пытаются обойти, заявляя, что с помощью языковых знаков передаются значения.Так вводится важный термин, который, правда, все понимают по-своему и который очень трудно определить. Дело в том, что ни значения, ни смыслы нигде в мире не содержатся. В одном из своих самых известных афоризмов Л. Витгенштейн красиво написал: «Смысл мира должен лежать вне его. В мире всё есть, как оно есть, и всё происходит, как оно происходит. В нём нет никакой ценности, а если бы она там и была, то она не имела бы никакой ценности». [236] Витгенштейн Л. Логико-философский трактат. М., 1958, афоризм 6, 41. Н.Н. Трубников размышляет на эту же тему: жизнь не имеет никакого смысла: ни мудрого, ни глупого, ни абсурдного, ни трагичного, ни какого иного. Такой взгляд, по его мнению, не только более честный, но и более обнадёживающий, чем какой бы то ни было другой. Ибо он предполагает возможность не столько находить смысл, сколько созидать его, творить и сообщать жизни. [237] Трубников Н.Н. Проспект книги о смысле жизни. // Квинтэссенция. М.,1990, с.438. Только сами люди являются носителями смысла.

За невозможность дать значению хоть какое-нибудь внятное определение этот термин не любят ни бихевиористы, ни их выросшие на позитивистских дрожжах последователи. Впрочем, позиция бихевиористов естественна: они, как это им и положено, избавляются от "ментальных процессов" и сводят осмысленную языковую деятельность к бессмысленной формальной игре. Ведь даже Дж. Дьюи заявлял вполне в духе бихевиористской концепции: «значение не является психической сущностью, а является свойством поведения» [238] Цит. по: Куайн В. Онтологическая относительность. // Современная философия науки: знание, рациональность, ценности в трудах мыслителей Запада. Хрестоматия. М., 1996, с.40. . (В.В. Знаков слишком оптимистичен и выдаёт желаемое за действительное, утверждая, будто «психологические исследования строятся на отказе от убеждения, что проблему понимания можно решить, не выходя за рамки систем манипулирования символами». [239] Знаков В.В. Понимание в познании и общении. Самара, 1998, с.20. ) Логика бихевиористской позиции понятна: мол, что есть значение – неизвестно, а потому его можно лишь конструировать по поведенческим реакциям. Даже у Л. Витгенштейна психическая составляющая у значения практически исчезает. Слово имеет значение лишь в потоке жизни, утверждает он, значение – это употребление. И уже совсем недавно за попытку избавиться от значений как от важного психологического термина Дж. Брунер обрушивается на порожденных им самим когнитивистов: «Сегодня уже просто неуместно отказывать значению в праве претендовать на центральное положение в психологической теории на основании его "туманности" или "неопределенности"». [240] Bruner J. Acts of Meaning. Cambridge, Mass., 1990, p.65.

Туманность, однако, вызвана тем, что значение любого слова, любого знака лежит за пределами самого языка, ибо язык выражает, пользуясь термином А.А. Потебни, «первоначальные доязычные элементы мысли». [241] Ср. Кацнельсон С.Д. Категории языка и мышления. М. , 2001, с.59. И, логически говоря, вообще не может быть в полной мере выражено словами . Действительно, допустим, что значения некоторых слов можно определить посредством каких-то других слов. Но как определить значения этих самых других слов? Если с помощью определений пытаться описать все слова, то это значит, что мы всё далее и далее уходим в бесконечность или, что более вероятно, просто вечно двигаемся по кругу. Ни одно определение не может являться полностью исчерпывающим, ибо с необходимостью должно включать никак не определяемые слова. А. Вежбицкая пытается найти выход из этой безнадежной ситуации и создать список таких интуитивно ясных слов, названных ею семантическими примитивами (универсальными человеческими концептами), с помощью которых уже можно определить все остальные слова.

Семантические примитивы, по мнению Вежбицкой, можно обнаружить эмпирически – они обязательно присутствуют во всех языках мира. Среди наиболее достоверных претендентов на роль этих элементарных смысловых единиц она выбирает такие: я, ты, некто, нечто, этот, думать, хотеть, чувствовать, сказать . Исходно список содержал 13-14 примитивов, затем их стало 37, потом 55. Откуда же возникают эти примитивы? Ответ Вежбицкой прост: они врождены, являясь частью генетического наследства человека. [242] Вежбицкая А. Семантические универсалии и описание языков. М., 1999, с.17. Стандартный и столь хорошо знакомый приём – объяснять неизвестное заведомо непонятным. Фантастическое утверждение о генетической обусловленности фундаментальных человеческих концептов вряд ли стоит подробно обсуждать. Оно настолько же доказуемо, как и утверждение о предопределенности этих концептов величиной гравитационной постоянной, свойствами бензола или числом спутников Юпитера. (Замечу, что такой замечательный исследователь, как С.С. Гусев, используя подобные объяснения, идёт ещё дальше. Допуская правоту гипотезы Дж. Пирса о том, что объём словарей у разных народов одинаков, Гусев поясняет: «Поскольку с анатомо-физиологической стороны все люди достаточно одинаковы, постольку и число словоформ, употребляемых ими, может быть сходным, выражая количество нервных ячеек, задействованных в интеллектуальных действиях». [243] Гусев С.С. Смысл возможного. СПб., 2002, с.153. Вот так, гг. анатомы и физиологи, а вы до сих пор об этом не знали и не удосужились найти и подсчитать эти ячейки!).

Сам замысел Вежбицкой – выделить слова, относящиеся к устойчивому общему ядру всех языков мира, и с их помощью попытаться описать весь словарный запас каждого языка – вызывает безусловное уважение. Он весьма трудоёмок, но даже его частичная реализация крайне полезна для составителей словарей. Её «"естественный семантический метаязык" оказался сильным инструментом для описания тонких смысловых оттенков». [244] Фрумкина Р.М. Психолингвистика. М., 2001, с.54. Но всё же я попытаюсь показать, почему программа Вежбицкой не может быть в полной мере реализована. Значения существуют и формируются в сознании. Они, как пишет В.Ф. Петренко, «нераздельно связаны с другими образующими человеческого сознания: личностным смыслом, чувственной тканью, эмоциональной окрашенностью» [245] Петренко В.Ф. Основы психосемантики. М., 1997, с.71. . Все части, образующие человеческое сознание, не исчерпываются никаким словесным описанием и далеко не всегда осознаются самим носителем сознания. И потому никакое словесное описание не способно передать то значение, которое вызывается словом в сознании. Да, что тут доказывать? Ведь словами можно вызвать у человека гипнотическое состояние! Какими семантическими примитивами это следует объяснять?