Виктор Аллахвердов - Методологическое путешествие по океану бессознательного к таинственному острову сознания

Вообще сама работа памяти выглядит парадоксально. Поразительно, например, что человек способен осознавать факт забывания чего-либо. Иначе говоря, человек способен помнить о том, что он нечто забыл. Но что это значит? Ещё много веков назад Августин Аврелий (признанный католиками Святым, а православной церковью Блаженным) изумлялся по этому поводу: «Каким образом я могу вспомнить то, при наличии чего я вообще не могу помнить?» Нелепо же считать, уверяет он, что в памяти моей нет того, о чём я помню. «Когда мы забываем и силимся припомнить, то где мы производим наши поиски, как не в самой памяти?» Его изумление по этому поводу было весьма велико. «Кто сможет это исследовать? Кто поймёт, как это происходит?», – вопрошает он. И констатирует, не находя ответа: «каким-то образом – хотя это непонятно и необъяснимо – я твердо знаю, что я помню о своей забывчивости, которая погребает то, что мы помним». [26] Августин Аврелий. Исповедь. М., 1991, с.251-255. Единственный способ вырваться из противоречия – признать: в памяти хранится информация, которую человек не осознаёт, но, тем не менее, как-то учитывает в своём поведении.

Теперь сравним это признание с собственными переживаниями в процессе припоминания чего-либо. Допустим, вы хотите вспомнить стихотворение, которое когда-то давным-давно знали наизусть, но давно уже к нему не возвращались. Прежде всего, пока вы не начнете вспоминать, вы не можете уверенно утверждать, какие куски этого стихотворения помните, а какие – нет. Даже если несколько строк всплывут в памяти, то вы, как правило, не осознаете, почему именно эти строки пришли вам на ум. Более того, вы чувствуете, что помните гораздо больше, чем можете вспомнить. Пробел в памяти от забытых слов – это вроде бы некое отсутствующее в сознании содержание, но, тем не менее, этот пробел каким-то невыразимым образом всё же воспринимается сознанием. Отдельные слова как бы "вертятся на кончике языка". Вы, например, иногда можете сказать: здесь было какое-то длинное (или, наоборот, короткое) слово, а здесь оно начиналось (или заканчивалось) на такую-то букву и т.п. Как заметил великий американский психолог У. Джеймс, забытая фамилия "Спалдинг" – совсем не то же самое, что забытая фамилия "Баулс". Пробел от одного забытого имени переживается иначе, чем пробел от другого. [27] Джеймс У. Психология. М., 1911, с.135. Парадоксально, но внашей осознанной памяти существуют не только элементы, которые мы осознаем ясно и отчётливо, но и элементы, которые мы вообще не осознаём.

Многие психологи вообще утверждают: человек помнит всю когда-либо поступившую информацию. Конечно, что подобное утверждение нельзя доказать – ни в одном эксперименте нельзя иметь дело со всей информацией . Но разве нельзя опровергнуть? Разве, дорогой читатель, вы помните всё, например, что с вами происходило в младенческом возрасте? Однако оказывается, что при гипнотическом внушении человеку детского возраста он начинает вести себя как в детстве: говорить с такими же интонациями, писать таким же почерком, делать в письме такие же ошибки, какие он делал в детстве. [28] Лурия А.Р. Психология памяти. М., 1970, с.59. Иногда, конечно, загипнотизированный испытуемый просто пытается угодить гипнотизёру и не столько вспоминает, сколько придумывает свои воспоминания на основе собственного знания о том, как дети рисуют и пишут. [29] Глейтман Г., Фридлунд А., Райсберг Д. Основы психологии. СПб., 2001, с.332. Однако иногда испытуемые действительно вспоминают то, что в их сознании явно не содержится. Так, у взрослых людей при внушении им возраста новорожденности появляются физиологические реакции, которые никто не может сознательно имитировать (например, плавающие несинхронные движения глазных яблок или соответствующая возрасту электрическая активность мозга). [30] Психологические исследования творческой деятельности. М., 1975, с.149-174. В.Л. Райков, проводивший подобные опыты, рассказывает, что, когда он внушил испытуемому, что тот еще находится в утробе матери, испытуемый вообще перестал дышать, и его пришлось срочно выводить из гипнотического состояния (личное сообщение).

И без внушения люди способны иногда вспоминать поразительные вещи. Одна неграмотная немка ещё в XVIII в. поразила наблюдателей тем, что во время болезни в горячке заговорила на древнееврейском, древнегреческом и латинском языках. Позднее выяснилось, что в возрасте 9 лет она жила в доме пастора. Пастор же любил расхаживать по коридору возле кухни, где жила девочка, читая вслух свои любимые тексты древних авторов. Когда женщина выздоровела, она не смогла вспомнить ни одного слова из того, что бормотала в бреду.

В качестве ещё одного аргумента, характеризующего возможности человека хранить огромные массивы информации, часто также говорят о случаях феноменальной памяти. Оказываются, существуют люди, обладающие способностью к воспроизведению практически неограниченных массивов информации. Предъявленная информация воспроизводится ими без видимых усилий – с такой же легкостью, с какой мы, глядя на дом или дерево, без каких-либо осознанных усилий вспоминаем, что это именно дом, дерево. Пожалуй, самый яркий пример человека с феноменальной памятью подробно описан А.Р. Лурия. [31] Лурия А.Р. Маленькая книжка о большой памяти. М., 1968, с.32. Психологи не обнаружили у героя книжки Лурия – С.Д. Шерешевского – никаких ограничений ни на объём запоминания, ни на время хранения информации в памяти. Шерешевский, например, с первого предъявления безошибочно запомнил длинную строфу из «Божественной комедии» Данте на незнакомом ему итальянском языке, которую легко повторил при неожиданной проверке через 15 лет. При подобном феноменальном хранении информации, судя по всему, не проводится никакая работа сознания над подлежащим запоминанию материалом. Когда на одном из публичных выступлений Шерешевскому предложили запомнить ряд цифр: 3 6 9 12 15 и т.д. до 57, он это сделал, даже не заметив простой последовательности чисел. [32] Солсо Р. Когнитивная психология. М., 1996, с. 269. «Если бы мне дали просто алфавит, я бы не заметил этого и стал бы честно заучивать», – признавался сам Шерешевский.

Может быть, ещё более неожиданный случай описал Ч. Стромейер. Он сконструировал на компьютере два стереоскопических изображения, каждое из которых состояло из 10 тысяч точек. Если на эти изображения смотреть через стереоскоп, когда одно изображение предъявляется правому глазу, а другое – левому, то можно увидеть трехмерную фигуру. Если же смотреть на эти изображения без стереоскопа, то они выглядят совершенно бессмысленными. Испытуемая Стромейера – художница – обладала феноменальной зрительной памятью. Она была способна, посмотрев в течение минуты вначале правым глазом на одно изображение, потом – спустя 10 секунд! – левым глазом на другое, наложить их в памяти друг на друга и увидеть изображенную трехмерную фигуру. Для этого она должна была помнить расположение 20 тысяч точек! [33] Айзенк Г., Айзенк М. Исследования человеческой психики. М., 2001, с.340-341.