Чарльз Маккей - Наиболее распространенные заблуждения и безумства толпы

Маршал Виллар, честный старый солдат, был так раздражен этим безумием, охватившим его соотечественников, что никогда не высказывался по данному вопросу спокойно. Проезжая однажды через площадь Вандом в своей карете, сей холерический господин был настолько раздражен людской суматохой, что внезапно приказал кучеру остановиться и, высунув голову из окна кареты, добрых полчаса разглагольствовал об их «отвратительной алчности». Это было не очень умно с его стороны. Отовсюду раздавались свист и громкий хохот, в его адрес летели бесчисленные остроты. Наконец когда появились серьезные признаки того, что вот-вот в направлении его головы полетит нечто более весомое, маршал счел за благо поехать дальше. Он больше никогда не повторял этот эксперимент.

Двое рассудительных, спокойных и философски настроенных литераторов, месье де ла Мотт и аббат Терразон, поздравили друг друга с тем, что хотя бы они остались в стороне от этого странного слепого увлечения. Несколькими днями позже, когда достопочтенный аббат выходил из Отель-де-Суассон, куда он приходил купить акции Миссисипской компании, он увидел ни кого иного, как своего друга ла Мотта, входившего внутрь с той же целью. «Ба! сказал аббат, улыбаясь, это вы?» «Да, сказал ла Мотт, протискиваясь мимо того так быстро, как он только мог, а неужели это вы?» В следующий раз, когда двое ученых мужей встретились, они разговаривали о философии, о науке и о религии, но ни тот, ни другой долго не осмеливались произнести хоть слово о Миссисипской компании. Наконец, когда это произошло, они сошлись на том, что никто и никогда не должен от чего бы то ни было зарекаться и что нет такого безрассудства, от которого был бы застрахован даже умный человек.

Тем временем Ло, новый Плутос, стал самой важной особой в государстве. Придворные забыли о вестибюлях регента. Пэры, судьи и епископы толпой устремились в Отель-де-Суассон; офицеров армии и военно-морского флота, титулованных светских женщин и всех, кто в силу унаследованного высокого социального статуса или высокого служебного положения мог претендовать на первенство, можно было встретить в его вестибюлях, где они ждали своей очереди, чтобы подать прошение о получении доли акционерного капитала Индийской компании. Претендентов было столько, что Ло не мог принять даже десятую их часть, и для получения доступа к нему использовались любые уловки, какие могла подсказать человеческая изобретательность. Пэры, чей сан был бы оскорблен, заставь их регент ждать приема полчаса, были готовы шесть часов ожидать встречи с месье Ло. Претенденты платили его слугам гигантские суммы, чтобы те просто объявляли их имена. С той же целью титулованные женщины пользовались обольстительностью своих улыбок, но многие из них приходили в течение двух недель, прежде чем добивались аудиенции. Когда Ло принимал какое-либо приглашение, его зачастую окружало такое большое количество женщин, каждая из которых просила внести ее имя в списки держателей акций нового выпуска, что, несмотря на его известную и привычную галантность, Ло приходилось отражать их натиск par force [21] Насильно (фр.) — Прим. перев. . Люди прибегали к самым нелепым ухищрениям, дабы получить возможность поговорить с ним. Одна женщина, тщетно прилагавшая к этому усилия в течение нескольких дней, в отчаянии отказалась от любых попыток встретиться с ним в его доме, но строго-настрого приказала своему кучеру смотреть в оба всякий раз, когда она едет в карете по улице, и, если он увидит идущего г-на Ло, налететь на столб и опрокинуть карету. Кучер обещал повиноваться, и женщина непрестанно колесила по городу три дня, в душе умоляя бога дать ей счастливую возможность опрокинуться. Наконец она заметила издалека г-на Ло и, оттянув занавеску, закричала кучеру: «Опрокидывай сейчас же! Бога ради, опрокидывай сейчас же!» Кучер налетел на столб, женщина завизжала, карета опрокинулась, и Ло, ставший свидетелем этого несчастного случая, поспешил к месту происшествия оказать помощь. Хитрая дама была препровождена в Отель-де-Суассон, где она вскоре сочла благоразумным оправиться от испуга и, извинившись перед г-ном Ло, призналась в своей уловке. Ло улыбнулся и вписал ее в свой реестр как покупательницу некоторого количества акций Индийской компании.

Другая история гласит о мадам де Буша, которая, узнав, что г-н Ло обедает в гостях, отправилась туда в своей карете и объявила пожарную тревогу. Вся компания, включая Ло, бросилась из-за стола, но последний, увидев женщину, со всех ног вбежавшую в дом и устремившуюся прямо к нему, в то время как все остальные поспешно выбегали наружу, заподозрил обман и удалился в другом направлении.

Рассказывают много других анекдотичных эпизодов, от которых, даже если они и слегка приукрашены, тем не менее не стоит открещиваться, так как они передают атмосферу того необычайного времени [22] Любопытный читатель может отыскать один такой эпизод о страстном желании французских женщин удержать Ло в их компании, которые заставляли его то краснеть, то улыбаться в зависимости от того, насколько откровенными были их намеки. Он изложен в «Записках мадам Шарлотты Элизабет де Бавье, герцогини Орлеанской», том II, стр. 274. Прим. автора. . Однажды в присутствии д'Аржансона, аббата Дюбуа и других персон регент сказал, что очень хочет поручить какой-нибудь даме, саном не ниже герцогини, прислуживать его дочери в Модене. «Но, добавил он, я не знаю наверняка, где найти такую.» «Да нет же! — ответил ему кто-то с притворным удивлением. Я могу сказать вам, где искать всех герцогинь Франции: вам просто нужно пойти к г-ну Ло, и вы увидите их всех в его вестибюле.»

Месье де Ширак, знаменитый врач, купил акции в неудачное время и очень хотел их продать. Курс акций между тем продолжал падать два или три дня, что его не на шутку встревожило. Месье де Ширак напряженно думал над этой неурядицей, когда его внезапно вызвали к женщине, которая почувствовала недомогание.

Врач приехал, его проводили наверх, и он пощупал у женщины пульс. «Он падает! Он падает! Господи милосердный, он непрерывно падает!» сказал он вдохновенно, а женщина, услышав это, тревожно взглянула ему в глаза. «О, месье де Ширак, сказала она, вставая на ноги и вызывая колокольчиком прислугу. — Я умираю! Я умираю! Он падает! Он падает! Он падает!» «Что падает?» спросил изумленный доктор. «Мой пульс! Мой пульс! сказала женщина. Должно быть, я умираю.» «Не бойтесь, дорогая мадам, сказал месье де Ширак. Я говорил о курсе акций. Дело в том, что мне ужасно не повезло, и я так расстроен, что едва ли понимаю, что говорю.»

Однажды цена акций поднялась на десять-двадцать процентов в течение нескольких часов, и многие представители скромного сословия, вставшие утром с постели бедняками, улеглись спать богатыми людьми. Один держатель большого пакета акций, заболев, послал своего слугу продать двести пятьдесят акций за восемь тысяч ливров каждую — по котировке на тот момент. Слуга ушел, а по прибытии в Жарден де Суассон обнаружил, что за это время цена возросла до десяти тысяч ливров. Разницу в две тысячи ливров, помноженную на двести пятьдесят акций, то есть 500 000 ливров (20 000 фунтов стерлингов), он весьма хладнокровно прикарманил и, вернув остаток своему хозяину, в тот же вечер уехал в другую страну. Кучер Ло за очень короткое время нажил сумму, достаточную для изготовления своей собственной кареты, и попросил разрешения оставить службу. Ло, ценивший этого человека, попросил его в качестве одолжения перед уходом подыскать себе замену, столь же хорошую, сколь и он сам. Кучер дал согласие, вечером привел двух своих бывших друзей и попросил г-на Л о выбрать одного из них, другого же он собирался оставить для себя. Кухаркам-горничным и ливрейным лакеям время от времени улыбалась удача, и они, будучи вне себя от гордости за свое легко нажитое благосостояние, делали нелепейшие ошибки. Смешав язык и манеры своего прежнего сословия с пышным убранством нынешнего, они стали постоянными объектами жалости здравомыслящих, презрения хладнокровных и насмешек всех без исключения. Но глупость и низость высоких сословий общества была еще более отвратительна. Один-единственный пример, приведенный герцогом де Сен-Симоном, демонстрирует презренную алчность, заразившую целое общество. Один человек по имени Андре, бесхарактерный и необразованный, путем серии своевременных спекуляций с Миссисипскими ценными бумагами нажил громадное богатство за невероятно малый промежуток времени. По словам Сен-Симона, он скопил золотые горы. Став богатым, он устыдился низости своего происхождения и возжелал всех атрибутов дворянства. У него была дочь, ребенок трех лет от роду, и он предложил аристократическому, но обедневшему семейству д'Уаз заключить соглашение, согласно которому это дитя при определенных условиях выйдет замуж за одного из членов этой семьи. Маркиз д'Уаз, к своему стыду, дал на это согласие и, более того, пообещал жениться на ней сам по достижении ею двенадцати летнего возраста, если ее отец выплатит ему сто тысяч ливров и будет выплачивать двадцать тысяч ливров ежегодно вплоть до бракосочетания. Самому маркизу шел тридцать третий год. Эта позорная сделка была должным образом подписана и скреплена печатью, и спекулянт дополнительно согласился оставить в день свадьбы за дочерью приданое в несколько миллионов. Герцог Бранкасский, глава семейства, был не только в курсе этого соглашения, но и его полноправным участником. Сен-Симон трактовал этот случай легкомысленно и считал его невинным курьезом, добавляя, что люди не обошлись без порицаний этого прелестного брака, и далее сообщает нам, что этот проект потерпел крах несколько месяцев спустя из-за низвержения Ло и разорения амбициозного месье Андре. Тем не менее может статься, что благородному семейству так и не хватило честности вернуть сто тысяч ливров.