Дмитрий Узнадзе - Психология установки

Мы видим, таким образом, что акт объективации как бы умерщвляет живой ноток поведения и на его место выдвига­ет условия, дающие возможность повторного переживания и, следовательно, испытания и изучения условий поведения на этой базе.

Как реализуется этот акт? Как удается человеку изучить объективированное поведение и какие для этого у него име­ются возможности?

Когда в процессе нашего поведения выступают условия, принуждающие нас обратиться к актам объективации, в пер­вую очередь возникает вопрос: «Что это такое и почему это так?», «Что случилось бы, если бы это было иначе?» Одним словом, появляется вопрос, требующий немедленного разре­шения.

Иначе и быть не может! В процессе развития поведения передо мной возникает затруднение, которое не поддается немедленному и непосредственному устранению и по этой причине возбуждает во мне потребность выяснить в первую очередь характер этого затруднения, как и возможность его устранения.

В этом случае, точно так же как и в случае развития обыч­ного имиульсивного поведения, у субъекта появляется по­требность, стремящаяся к своему удовлетворению, — поло­жение точно такое же, как и во всех случаях обычного пове­дения: потребность и ситуация ее удовлетворения — вот оба условия, необходимые для возникновения того или иного акта поведения.

Но в то же время между обоими этими случаями замеча­ется и несомненное различие. Дело в том, что возникающая на базе объективации потребность имеет вполне определен­ный характер — она представляет собой вопрос, который как таковой должен быть разрешен в плане познавательной или, можно сказать, теоретической , но не практической деятель­ности, как это бывает в случаях импульсивной активности. Она стоит вне пределов актуальной практической задачи, выше этих пределов и потому не служит ее интересам непо­средственно. Она стремится скорее к освещению обстоя­тельств, представляет собой скорее теоретический вопрос, чем практический, который обычно разрешается в первич­ном плане отражения действительности»

Итак, при том или ином поведении человека перед нами открывается следующая картина: скажем, субъект совершает более или менее сложный акт поведения, и вот какое-нибудь значительное препятствие закрывает ему путь к дальнейшей деятельности. В таком случае он чувствует себя принужден­ным отказаться от активной деятельности, приостановиться и вместо очередного акта поведения обратиться к объектива­ции. Это дает ему возможность перенести активность своего поведения в область теории — он обращается к мышлению, с тем чтобы разрешить возникшую перед ним проблему и та­ким образом удовлетворить специфическую потребность, выросшую на основе объективации.

Так возникает человеческое мышление. Оно представля­ет собой психическую активность, приходящую в движение лишь на базе объективации и направленную на удовлетворе­ние стимулированной таким образом теоретической, позна­вательной потребности. Следовательно, мы убеждаемся, что мышление, в истинном смысле слова, возможно лишь при наличии способности объективации, что в сфере активности, лишенной объективации, настоящего мышления быть не мо­жет. Значит, мышление, в собственном смысле слова, появ­ляется лишь на человеческой ступени развития психики, и поэтому все попытки буржуазных психологов констатиро­вать наличие действительных процессов мышления и на сту­пенях психического развития животных представляются нам бесплодными и ненаучными. Итак, мы утверждаем, что объективация, как и вырастающее на ее базе мышление, пред­ставляет собой способность, совершенно чуждую для перво­го плана поведения, но абсолютно необходимую для второго плана.

Однако было бы неправильно думать, что для активности мышления достаточно одной лишь способности объектива­ции. Совершенно бесспорно, что участие установки здесь так же необходимо, как и на первом плане активности. Спраши­вается: как мыслить участие установки при наличии процес­сов мышления? Какие особенности сказываются в этих усло­виях?

Скажем, я обращаюсь к какому-нибудь обычному акту поведения, например беру ручку и начинаю писать. Однако скоро замечаю, что временами это плохо удается, скажем, ме­стами пропись делается невнятной. Поэтому мне не раз при­ходится возвращаться к написанному, чтобы его подправить, Скоро я совсем прекращаю писать и стараюсь найти причи­ну моей задержки, хочу узнать, что мешает мне писать как следует, не перо ли необходимо переменить или, быть может, причину нужно искать в чем-нибудь другом?

Мы видим, что на основе определенной установки я раз­вертываю соответствующую деятельность — начинаю пи­сать. Однако скоро обнаруживается, что появляется какая-то задержка — активность понемногу начинает задерживаться» Это заставляет меня прекратить свою деятельность и обра­титься к акту объективации. И вот на почве этого акта, вме­сто того чтобы продолжать деятельность, я начинаю судить, что мешает мне писать. Одним словом, на базе объективации я начинаю совершать акты мышления, чтобы выяснить, как мне изменить поведение, чтобы сделать его более продуктив­ным. Нет сомнения, что процесс мышления и в этом случае не может протекать совершенно независимо от той или иной установки субъекта. Каждый акт суждения, несомненно, вы­текает из соответствующей установки, и задача заключается в том, чтобы выяснить, какова эта установка в каждом от­дельном случае и откуда идет она.

Прежде всего нужно заметить, что в данном случае мы имеем дело с установкой, возникшей не на основе актуальной потребности и соответствующей ситуации, а на базе вторич­ной, так сказать, воображаемой потребности и ее ситуации: в каждом отдельном случае у субъекта возникает вопрос (по­требность познания), как и представление ситуации его раз­решения, в результате чего у него появляется совершенно определенная установка. В дальнейшем каждый отдельный независимый акт мышления выступает на базе этой установ­ки и, следовательно, представляет отдельный случай ее реа­лизации.

Так реализуется в нашем случае установка, построенная на основе объективированного содержания, — так возникает и осуществляется логическое мышление человека.

Мы уже остановились выше на попытке анализа некоторых из основных условий этого мышления.

Как известно, наше мышление предполагает наличие не­которого числа бесспорных положений, без которых оно ни­как не может обойтись. Я имею в виду прежде всего, конечно гак называемые основные аксиоматические законы мышле­ния. Для наших целей, однако, будет достаточно, если мы остановимся на рассмотрении лишь одного из них — на рас­смотрении закона тождества как основного и наиболее ти­пичного закона мышления.