Абрам Фет - Введение в психологию

Ограничения, налагаемые сознанием на подсознательные стимулы, зависят не только от «экспертизы» внешних обстоятельств. В самом деле, поступающий из подсознания стимул сопоставляется также со всеми осознанными и фиксированными в сознании стремлениями, страхами, переживаниями, в общем, с эмоциональным содержанием личности. Совокупность всех эмоций, сознаваемых личностью, Фрейд называет техническим термином «Эго» (от латинского ego=я). Конечно, не очень понятно, что считать эмоциями, и что не считать ими. Некоторые из них мало подходят под обиходный смысл этого слова (желание заниматься астрономией; боязнь самопонимания; отношение к телепатии). Иначе можно сказать, что Эго – это сознательное Я субъекта. Мы не включаем, таким образом, в понятие Эго чисто информационного содержания сознания, не вызывающего и не связанного с эмоциями (знание таблицы умножения). Эту часть психики мы назовем, для краткости, Интеллектом. Итак, в отличие от Id – совокупности подсознательных эмоций – Эго целиком находится в сфере сознания. Конечно, соотношение между осознанным и неосознанным не просто; инстинктивные стимулы могут быть вполне осознанными, а сознательные «чувства» могут быть лишь видимым выражением «темных» инстинктов.

Третий важнейший механизм психики, тесно связанный с обоими предыдущими, Фрейд обозначил термином «Суперэго». Если между “Id” и «Эго» можно провести отчетливую границу, отнеся к первому все не сознаваемое субъектом, а ко второму – все сознаваемое им, то граница между «Эго» и «Суперэго» гораздо более условна. К «Суперэго» Фрейд относит ту часть психической деятельности человека, которая обусловлена его системой ценностей, то есть усвоенными или выработанными им представлениями о том, что «хорошо» и что «плохо», что «допустимо» и что «недопустимо», что «прилично» и что «неприлично». Мы намеренно упрощаем здесь понятие ценности, которым подробнее займемся в конце этой работы. Кавычки, как обычно, указывают на техническое употребление слов обиходного языка: для нас здесь совсем не важно, что именно представляется субъекту хорошим, допустимым и приличным. Важно, однако, что такие представления у всех людей существуют, оказывая существенное воздействие на их психическую жизнь и поведение. Ценности воспитываются с детства и зависят от традиции, социальной среды, а в некоторых случаях также от самостоятельной умственной работы индивида. Поскольку ценности являются частью «официальной», «сознаваемой» психической жизни субъекта, их следовало бы, как можно подумать, включить в состав Эго. Подчеркиваем, что здесь рассматриваются лишь представления субъекта, а не его расчеты и деловые соображения; существует много людей, воздерживающихся от известных поступков из трезвой оценки последствий, но нисколько не озабоченных ценностной стороной самого поступка. К Суперэго относится лишь оценка человеком поступка, как такового, а не соображения по поводу его выгодности, последствий или реакции других людей. Такая оценка, как можно заметить, всегда связана с эмоциями. Следовательно, Суперэго в значительно мере пересекается с Эго: некоторые ценности настолько усвоены субъектом, что являются частью его подлинного эмоционального мира. Однако, в ряде случаев дело обстоит как раз наоборот, что и дает основание выделить Суперэго в качестве особой части психики. Может случиться, что предписания Суперэго приходят в противоречение с подлинными эмоциями человека, составляющими его Эго и его Id; результат возникающего при этом конфликта зависит от соотношения сил между «враждующими» отделами психики. В любом человеческом обществе некоторые поступки считаются дозволенными, одобряются или поощряются, другие же – считаются недозволенными, осуждаются и наказываются. Ограничения, возникающие отсюда, составляют основу всякой культуры; в элементарном виде, как мы знаем, они наблюдаются уже у высших животных. Обучение этим ограничивающим правилам происходит с самого рождения человека, а раннее обучение, как мы уже упоминали, наиболее прочно усваивается. Совсем не важно, чему именно общество учит человека, и какие «рациональные» причины служат для обоснования этого учения. Важно, что взрослый человек, а в значительной мере уже и ребенок, является носителем более или менее крепко «встроенного» в его мозг ценностного механизма. Есть все основания считать, что без воспитания этот механизм не складывается и, в частности, не является врожденным; дети, выросшие без общения с людьми, не только лишены ценностей, но вполне звероподобны. Таким образом, гипотеза о врожденных человеку понятиях «добра», «совести» и т.п. не может обойтись без дополнительных разъяснений, вроде того, что человек наследует лишь способность к восприятию этих представлений. А воспринимает он их от людей, или не воспринимает вовсе.

Итак, в зависимости от культуры, в которой человек вырос, он усваивает представления о неприемлемости, запретности тех или иных поступков: насилия по отношению к некоторой группе людей, или ко всем людям вообще; сексуальных действий по отношению к женщинам, за исключением дозволенных случаев; бегства в бою; публичного произнесения известных выражений, и т.д. Наиболее глубоким слоем запретов психологи считают воспитываемые у людей препятствия к людоедству и к кровосмешению (половому общению с ближайшими родственниками); здесь обучение настолько прочно, что противоположные стимулы обычно отсутствуют или, во всяком случае, загнаны в подсознание.

Из всех этих «официальных», общественно обусловленных запретов и состоит Суперэго. Отношение их к Эго (и тем более к Id) зависит от того, насколько они «интегрированы», т.е стали неотделимой частью личности. Так, например, сознательное стремление к убийству встречается у «цивилизованного» человека сравнительно редко, и заповедь «не убий» сталкивается, как правило, не с Эго, а с Id; тем самым, существование такого стремления не осознается. Напротив, недозволенные сексуальные стремления, опять-таки у современного «цивилизованного» человека, в ряде случаев сознаются, и Суперэго, вступает тем самым в конфликт с Эго. На первый взгляд, здесь нет ничего особенно нового, и можно даже усомниться в полезности изобретения особых терминов для общественных явлений. Вспомним, однако, что эти термины описывают объективное содержание психики субъекта, подлежащее изучению психологом, но, как правило, не известное ему самому . Субъект не подозревает о влиянии Id, а в ряде случаев искренне считает Суперэго частью самого себя, между тем как ценностные предписания не более близки его личности, чем проглоченная пуговица – его желудку. И точно так же, как врач обнаруживает инородное тело там, где больной чувствует лишь раздражение, психолог изучает психику человека с помощью своей системы понятий, добираясь до вещей, вовсе не известных самому субъекту. После того, как Вы это прочли, Вы по-прежнему не знаете, из чего состоит у Вас Id, Эго и Суперэго; но Вы знаете теперь, что этого не знаете, и что это все-таки можно узнать.