Гельмут Фигдор - Беды развода и пути их преодоления. В помощь родителям и консультантам по вопросам воспитания.

• «Если я не буду бороться с его агрессивностью, мой ребенок все свое отчаяние станет вымещать на мне, а бывшему мужу достанется только его привязанность».

• «Я рассталась (расстался) со своим мужем (своей женой), потому что он (она) меня больше не любит и его (ее) агрессивность стала совершенно невыносимой для меня. Но куда мне теперь деваться от агрессивности собственно ребенка?»

• «Агрессивность ребенка вызывает во мне такую ярость, что я сама начинаю бояться своей собственной ненависти по отношению к нему».

Страх внушает не только ярость, направленную на ребенка, но и ненависть и желание мести по отношению к бывшему супругу. Но признаться – даже самому себе – в подобных чувствах чрезвычайно трудно.

• «Я не имею права на ярость, иначе я становлюсь не лучше, чем он».

• «Ярость – это еще ничего, но я не имею права на ненависть».

• «Даже если я и ненавижу своего бывшего супруга, это ужасно нехорошо – мечтать о мести».

• «Моя ярость придает ему (ей) слишком большое значение и унижает меня. Я не удостою его (ее) этого...»

• «Чтобы сохранить или вернуть себе свою гордость, я должна (должен) убедить себя, что вся история не стоит выеденного яйца».

Чаще всего следствием таких, отраженных механизмами защиты чувств и фантазий разведенных матерей становится затруднение, вплоть до невозможности, продолжения отношений ребенка с отцом. Тогда в силу вступают новые «духи» (чувства, фантазии):

• «Этот плохой отец наносит вред ребенку».

• «Отцу достается вся любовь моего ребенка, а мне остаются лишь его разочарования. Я просто не выдержу этого! Могу ли я предоставить этому негодяю возможность такого триумфа?!»

• «Если у ребенка установятся слишком тесные отношения с отцом, он меня однажды просто покинет».

• «Я разошлась, чтобы подвести наконец черту и начать новую жизнь. Я просто не выдержу, если отец – реально или в образе любви ребенка к нему – навсегда останется в моей жизни».

Точно таким же образом обрыв отношений с ребенком часто происходит по инициативе отца. Вот «духи» навещаемых отцов:

• «Мне вообще нечего не остается! Не дай Бог, если я вмешаюсь со своими соображениями, что для ребенка хорошо и что плохо, я рискую нажить большие осложнения в контактах с ним. В конце концов это унизительно, когда тебя превращают в старшего брата своего же собственного ребенка и указывают, что ты должен делать».

• «Меня просто лишают «прав состоятельности», что унизительно само по себе, но я еще и теряю свое лицо в глазах ребенка».

• «Когда ребенок рассчитывает на мою поддержку по отношению к матери, я оказываюсь совершенно беспомощен. Могу ли я в этих обстоятельствах все еще оставаться отцом?»

• «У меня всего несколько дней в месяце для отношений с ребенком. Если я не буду достаточно ему давать, он, скорее всего, отвернется от меня и я потеряю его любовь».

• «Когда ребенок у меня, он постоянно спрашивает о матери, ему ее не хватает. Судя по всему, я значу для него не настолько много, чтобы он чувствовал себя со мной хорошо».

Подобные педагогические «духи» часто вызывают у родителей настолько невыносимые чувства и представления, что их просто невозможно допустить в сознание. Мало того, они сами часто служат функциям защиты, то есть заботятся о том, чтобы другие «духи» оставались бессознательными. Так, например, вышеупомянутый «дух» отца («Могу ли я при моей беспомощности все еще оставаться отцом?») может служить защитой желанию окончательно освободить себя от отцовской ответственности. Подобная функция защиты ясно видна также в некоторых «духах», которые появляются, когда родители вступают в новый брак. Они подвергают опасности новое супружество и (или) продолжение отношений ребенка с родным отцом.

«Новая жена моего мужа только делает вид, что она такая хорошая; на самом же деле она просто хочет отнять у меня детей». Это представление не в последнюю очередь служит защите против пережитой обиды и против ненависти к этой женщине. Нередко ненависть проецируется на «соперницу» [113]. Чаще всего этот «дух» помогает рационализовать желание удерживать ребенка исключительно при себе.

«Представления о воспитании и вообще о жизни у нового мужа моей разведенной жены подвергают опасности развитие моего ребенка». Подобные педагогические упреки прикрывают нарциссические обиды, ревность и страх перед потерей любви ребенка. Этими же причинами объясняется желание при помощи суда заполучить право на воспитание ребенка.

Отчимы и матери вообще склонны из трудностей в отношениях с ребенком извлекать такой вывод: «Контакт ребенка с отцом вносит разлад в нашу семью и наносит вред ребенку». Этот «дух» помогает спасаться от целого ряда неприятных чувств: от ревности к отцу и бывшему супругу; от обиды, когда ребенок вдруг отворачивается от тебя; мать таким образом удовлетворяет желание мести; и наконец, страх у обоих, что любовь ребенка к отцу разрушит их новые отношения.

Педагогическое убеждение отчима: «С этим ребенком следует обращаться построже» также «подкармливается» теми же чувствами. Оно скрывает мысль, что было бы неплохо, если бы этого ребенка вообще не было на свете, и дает возможность рационализовать вытекающую их этого ненависть по отношению к существованию ребенка.

А вот, наконец, «дух» мачехи: «Я могу быть для ребенка моего мужа настоящей и особенно хорошей матерью». Скорее всего, «дух» этот является производным желания «уколоть» или превзойти бывшую жену и в этом. Он может также служить защите, как уже говорилось, против пока не исполненного желания иметь собственных детей.

Это лишь некоторые из мыслей, чувств и внутренних конфликтов родителей, которые могут быть настолько невыносимы, что их просто необходимо вытеснить или отразить «действием». Я обращаюсь к вопросу, каким видом «разъяснения» возможно избавиться от этих «духов» или, по меньшей мере, настолько лишить их власти, чтобы заставить мать (отца) трезво задуматься о своих стратегиях по отношению к ребенку и бывшему партнеру?

Возьмем, к примеру, чувства вины родителей. Представим такую ситуацию: в течение первых двух-трех сеттингов мне стало ясно, что чувство вины у этой матери или этого отца играет центральную роль и проблемы ребенка в большой степени проистекают из того обстоятельства, что родители постоянно должны искать новые способы для защиты против этого чувства. В этом случае я могу осторожно начать подводить мать (отца) к мыслям о том, что:

– непосредственная боль ребенка по поводу разъезда родителей абсолютно нормальна, поскольку она означает, что до сих пор его развитие протекало достаточно удачно;

– вытекающие из нее симптомы тоже вполне нормальны, и эта борьба, в определенном смысле, помогает восстановлению душевного равновесия;