Максвелл Мольц - Новая психокибернетика

«Я просто хочу быть счастливым» — так обычно отвечают люди, когда их спрашивают о главной цели в жизни. В большинстве случаев это просто предлог, чтобы не ломать голову над своими жизненными целями. Такая туманная и неопределенная фраза не что иное, как попытка уйти от ответа, нежелание думать над этим вопросом более серьезно и конкретно. Однако именно в этой фразе кроется самый практичный подход к пониманию счастья. В этой главе я попытаюсь проанализировать понятие счастья не с точки зрения философии, а с точки зрения медицины. Доктор Джон Шиндлер дал в свое время любопытное определение счастья. «Это такое состояние сознания, — писал он, — при котором наши мысли доставляют нам удовольствие большую часть времени». С медицинской точки зрения, а также с точки зрения этики это простое определение является более чем исчерпывающим. К нему мало что можно добавить, и именно об этом пойдет речь в данной главе.

Счастье изначально присуще человеческому сознанию и его физической оболочке. Когда мы счастливы, мы лучше думаем, лучше себя чувствуем, лучше работаем. Даже наши физические органы чувств работают намного лучше. Русский психолог К. Кекчеев тщательно обследовал людей, которые испытывают приятные и неприятные чувства, и обнаружил, что первые самым серьезным образом улучшают зрение, вкус, обоняние, слух и даже тактильные ощущения. Аналогичные опыты провел доктор Уильям Бэйтс, который доказал, что зрение человека мгновенно улучшается, когда он начинает думать о чем‑то приятном или представлять себе приятные сцены. Кроме того, психосоматическая медицина уже давно доказала, что в состоянии счастья желудок, печень, сердце и другие внутренние человеческие органы функционируют намного лучше. Медики–традиционалисты, до этого долго отказывавшиеся признать прямую связь между состоянием сознания и улучшением здоровья, вынуждены были отказаться от привычных убеждений, когда Норман Казинс, издатель газеты «Сатердей ивнинг ньюс» победил рак с помощью «терапии юмора», в том числе предлагая пациентам посмотреть в больничной палате их любимые видеофильмы. Позже мистер Казинс подробно изложил свой опыт борьбы со страшным заболеванием в книге «Анатомия болезни». Неоценимый вклад в терапию счастья внес доктор Берни Сигел, и я рекомендую всем желающим прочитать его книги или послушать записанные на пленку лекции по данной проблеме. Доктор Шиндлер как‑то сказал, что несчастье является единственной причиной всех психосоматических заболеваний, а счастье — их единственным эффективным лекарством. Даже само слово «болезнь» означает состояние боли, то есть несчастья.

Счастье нельзя заработать или заслужить. Оно не является моральным или нравственным достижением духа, как не является моральным качеством циркуляция крови в организме человека. Счастье — это просто «такое состояние сознания, при котором наши мысли доставляют нам удовольствие большую часть времени». Если вы предпочитаете ждать, когда «заслужите» эти приятные мысли, то, вероятно, не раз испытаете недовольство собой и теми обстоятельствами, которые мешают вам стать счастливым. «Счастье не является наградой за добродетель, — говорил Спиноза. — Оно само по себе есть добродетель. Мы не становимся счастливыми только оттого, что ограничиваем свои вожделения. Напротив, мы ограничиваем свои вожделения потому, что получаем удовольствие от счастья».

Многие искренние люди воздерживаются от откровенного стремления к счастью, так как полагают, что это было бы слишком «эгоистично» и вообще «неправильно». Отсутствие эгоизма действительно помогает человеку стать счастливым, потому что такое поведение не только отвлекает нас от самих себя, от своих нужд и потребностей, от своих ошибок и предубеждений, грехов и предрассудков, но и позволяет нам более полно выразить творческие возможности и помогать другим. Ведь не секрет, что наиболее приятные мысли возникают обычно от осознания своей значимости, своей полезности для других людей и востребованности всем обществом. Способность делать счастливыми других — залог собственного счастья. Однако если мы делаем из счастья некий моральный императив и считаем, что его можно заслужить или заработать, что оно может быть наградой за добродетельное поведение, то неизбежно начинаем ощущать вину из‑за того, что хотим быть счастливыми. Разумеется, счастье приходит к человеку только в том случае, если в нем нет никаких проявлений эгоизма, но оно не является наградой за альтруизм. Ведь если рассуждать таким образом, то можно предположить, что чем меньше в нас эгоизма, чем мы беднее, чем несчастнее, тем больше будет у нас счастья. Это абсурдное предположение неизбежно приводит нас к столь же абсурдному заключению, что единственный путь к счастью — это несчастье. Есть старая мудрость: «Лучший способ помочь бедным людям — не стать одним из них». Наверное, это действительно лучший способ: мне трудно представить, как можно помочь бедным, жертвуя своей карьерой, своим успехом и благополучием. Подобным же образом невозможно помочь человеку стать счастливым, если ты сам несчастлив.Одна женщина как‑то сказала мне: «Мои сотрудники настолько несчастны и разочарованы своей работой, настолько недовольны своей судьбой, что мне просто стыдно добросовестно выполнять свои профессиональные обязанности и вообще проявлять удовлетворение собой и работой. Я очень боюсь расстроить их, если буду вести себя весело и счастливо, радуясь своей карьере». Счастье отнюдь не является довеском в неустойчивом балансе хорошего и плохого в человеческой жизни, то есть своего рода компенсацией за хорошие поступки. Будучи счастливой, эта женщина никоим образом не уменьшает и не отнимает такую возможность у своих сослуживцев. Счастье — это не какое‑то целостное явление, от которого можно отнять какую‑то часть и тем самым сделать менее счастливыми других. Более того, сознательно подавляя в себе ощущение счастья, она не увеличивает это качество у них, так как оно просто–напросто не передается автоматически от одного человека к другому. Счастье (или процветание) не является предметом потребления, как, например, плитка шоколада на далеком острове, населенном лишь тремя беглецами, или последним глотком воздуха в запертом боксе, где находятся несколько человек.